2023 год запомнится прежде всего новыми вооруженными конфликтами и новыми витками насилия и несправедливости — и будущий год пока не сулит серьезных улучшений. Вместе с тем, наши эксперты предлагают посмотреть на глобальную обстановку с другого ракурса. Они объясняют, почему не стоит бояться ядерной войны, как перестать топить себя в чувстве вины, описывают конкретные шаги по подготовке к смене режима в России, и приглашают изучить опыт примирения враждующих сторон на примере литовцев и поляков. Выбрали и предлагаем вашему вниманию 10 самых любопытных материалов Sapere Aude уходящего года, которые предлагают честную рефлексию о происходящем и дают немного надежды.
Помощь Украине от союзников нередко поступает в урезанном объеме или с большой задержкой, во многом из-за страха перед тем, что Россия в случае эскалации конфликта может применить ядерное оружие. Журналистка и писательница Энн Эпплбаум объясняет, почему угрозам Путина не стоит верить, и как своевременные поставки оружия Украине помогут снизить уровень насилия и приблизить окончание войны.
Путина провоцирует вовсе не сопротивление. Его провоцирует слабость
Все еще актуальную полемику о вине и ответственности на семинаре Школы гражданского просвещения продолжила американский историк, специалист по Восточной Европе Марси Шор. Она рассказывает, почему ответственность заключается не в покаянии, а в понимании, а еще — как миру вредит чрезмерное увлечение поиском исторических параллелей.
В тоталитаризме не было безвинного пространства, но не было и безопасного пространства
С конца XIX века претензии на Вильнюс предъявляли и Польша, и Литва. Казалось, конфликтующие стороны могут на века увязнуть в поисках решения, но мир все же состоялся. О том, как это стало возможным, почему русофобия — это рабство, и кому принадлежит будущее — фундаментальная дискуссия польского журналиста Адама Михника и литовского поэта Томаса Венцловы на семинаре Школы гражданского просвещения.
Сейчас я должен мстить, но я этого больше делать не буду; на мне это должно прекратиться, иначе это не прекратится никогда
Ответ на вопрос, который российские власти сочли бы провокационным, дает историк Никита Соколов. День Победы в России, по его словам, с годами превратился из дня памяти в идеологический праздник с четкой антизападной риторикой. Соколов рассказывает, почему в начале войны многие советские граждане готовы были приветствовать немцев как освободителей, в какой момент реальная память о войне и победе стала представлять опасность для советской власти и чем она угрожает власти сегодня.
Опыт войны как свободы, о котором писали настоящие фронтовики, оказывается не систематизирован, не отрефлексирован, изъят из народного потребления
Исследовательница Синтия Энло уже много лет применяет к изучению вооруженных конфликтов гендерную оптику и борется за то, чтобы женщины во время войн получили субъектность вместо традиционного изображения в слезах на фоне разрушенных домов. Мы пересказали лекцию Синтии в Университете Вестминстера, где она рассказывает, почему милитаризация — это скорее не про военных, а про гражданских, и с чего начать, чтобы демилитаризовать самих себя.
Что необходимо для создания милитаризованного разума? Во-первых, представление о том, что мир — опасное место
Пока медиа сосредоточены на освещении крупных вооруженных конфликтов, Китай продолжает процесс тотального подчинения уйгуров. Под репрессии попадают миллионы людей, при этом единой международной позиции по этому вопросу все еще нет. Уйгурская правозащитница Рушан Аббас на семинаре Школы гражданского просвещения рассказала, что сейчас происходит в регионе, почему антиутопия может выйти за пределы Восточного Туркестана, и как можно это остановить.
Эта модель геноцида не начинается уйгурами и не закончится ими — это только начало
Молодая Энн Эпплбаум жила в московской квартире основателей Школы Елены Немировской и Юрия Сенокосова, когда писала свою основополагающий труд о ГУЛАГе, а Борис Джонсон во время подмосковного семинара Школы совершил вылазку на станцию Голицыно, чтобы купить там у бабушек банку соленых огурцов. Журналист Леонид Рагозин вспоминает, с чего начиналась Школа гражданского просвещения в России, как она теперь работает в эмиграции и чем современные слушатели Школы отличаются от выпускников прошлых лет.
Продолжая работу в изгнании, Школа остается бьющимся сердцем российского гражданского общества и теплицей для будущей постпутинской России
Нужно ли смириться с тем, что войны становятся легитимным способом разрешения международных конфликтов и противоречий? Какую роль в глобальном кризисе может сыграть искусственный интеллект? Способна ли Россия осознать и проработать свое трудное прошлое? Ответы на эти и многие другие вопросы искали и находили участники восьмого форума «В поисках утраченного универсализма», организованного Школой гражданского просвещения в сотрудничестве с фондом Белля. Предлагаем почитать обзор самых интересных моментов двух дней дискуссий.
Страны отличаются не тем, что у одних прошлое чистое, а у других — грязное, а тем, что одни работают со своим прошлым, а другие — нет
Политолог Екатерина Шульман считает, что да — и это главная тенденция последнего времени. В интервью Sapere Aude она объясняет, что происходит с российским обществом и властью спустя два года полномасштабной войны, как отрицание иерархий мешает нам договариваться, почему писать программы для воображаемых президентских выборов пока контрпродуктивно и что можно делать, чтобы приблизить перемены.
Главный вопрос, который есть сейчас у российского общества: почему война так долго продолжается?
Суть путинского режима — это имитация, у него нет никаких реальных скреп, и власть может пасть очень быстро, уверен Михаил Савва, российский политзаключенный и украинский правозащитник, член экспертного совета Центра гражданских свобод. В интервью Sapere Aude он поделился, как вместе с коллегами документирует российские военные преступления, и чем может заняться российское гражданское общество уже сейчас, чтобы встретить перемены во всеоружии.
Когда режим рухнет, не будет никакой власти. Все эти прокуроры, судьи, полицейские, Росгвардия — они просто исчезнут
