Реваншистская повестка, подпитываемая желанием исправить предполагаемые исторические ошибки, лежит в основе внешней политики России и служит обоснованием войны в Украине. Яркий пример здесь — новые российские учебники истории для десяти- и одиннадцатиклассников, написанные бывшим министром культуры Владимиром Мединским и ректором МГИМО Анатолием Торкуновым, где говорится о необходимости вернуть утраченные Россией «исторические территории» и восхваляется «специальная военная операция» в Украине. Похоже, Владимир Путин забыл, что переписывание истории в собственных интересах только провоцирует инакомыслие и и приводит к другим неприятным для власти последствиям.
Поворот России к реваншизму случился еще до февраля 2022 года. Государственная пропаганда уже давно изображает Россию не как колониальную державу, а скорее как «уникальную цивилизацию», которая должна сохранить свою исключительность; крах России, согласно этой концепции, может спровоцировать глобальный хаос.
Российская культура и история часто становились предметом разнообразных спекуляций и фантазий; при Путине эти приукрашенные нарративы оказались в центре внимания. Так называемая «новая хронология», теория математика и конспиролога Анатолия Фоменко, например, утверждает, что основные события из времен Древней Греции, Рима и Египта на самом деле произошли в Средние века и в их центре была Россия. О вселенском заговоре с целью фальсификации мировой истории Фоменко пишет в своих книгах, которые с начала 2000-х годов широко представлены в российских книжных магазинах.
Пока Путин и силовики консолидировали власть, все более популярными становились фантастические нарративы об имперском величии с участием исторических личностей, защищающих честь России. Многие из этих историй, возникшие в 1990-е годы, изображают демократию как западный заговор, призванный дестабилизировать Россию. Например, популярный автор Герман Романов изображает Петра III, свергнутого своей женой Екатериной Великой, путешественником во времени, который возвращается в прошлое, препятствует восстанию Екатерины и превращает Россию в новую Византию. Другие популярные версии повествуют о путешествии Сталина в будущее, чтобы предотвратить распад СССР.
Культура в России часто служит политическим барометром. В условиях затянувшейся войны в Украине подобные фантастические нарративы стали даже более важными, чем факты. Новые учебники истории направлены на то, чтобы внушить 17-летним подросткам страны веру в то, что России пришлось вторгнуться в Украину, чтобы бороться с нацистами и защитить себя от вторжения Запада. Но продвигая эту версию, Кремль не учел важнейшего урока советской эпохи.
В СССР, где я росла, учебники нередко переписывались с учетом постоянно меняющегося политического климата. При моем прадеде, Никите Хрущеве, тщательному изучению подвергалось жестокое наследие Сталина. В 1930-е и 1940-е годы моя бабушка Нина скрупулезно вырезала с семейных фотографий изображения друзей, которых теперь провозгласили «врагами народа». Сам Хрущев, свергнутый Брежневым в 1964 году, тоже был исключен из официальной истории.
Политика гласности Михаила Горбачева обнажила эти исторические искажения. Но Путин успешно возродил эту практику. Как и в сталинскую эпоху, самым серьезным преступлением в сегодняшней России, похоже, является восприятие реальности такой, какая она есть, а не следование утвержденной Кремлем версии.
В ноябре 2022 года, когда Украина успешно отвоевала у России город Херсон (всего через несколько месяцев после того, как Кремль заявил, что «Россия здесь навсегда»), Василий Большаков из Рязани пошутил об отступлении российских войск в соцсетях. Его оштрафовали, а теперь ему грозит до трех лет тюремного заключения. Открытое признание реальности в путинской России сразу приравнивается к «дискредитации российских вооруженных сил» и «оказанию помощи силам, противостоящим интересам РФ и ее граждан».
Пытаясь найти оправдание войне, Путин включил кремлевскую пропагандистскую машину на полную мощность. В пересмотренных учебниках истории применение силы Россией изображается как необходимый ответ на угрозы национальной безопасности. Такие нарративы представляют Россию как вечную жертву враждебности Запада, перекладывая вину с Кремля на внешнего врага. Подтекст ясен: неважно, что думают о Путине — он защищает Россию, как это делал Сталин во время Второй мировой войны.
Фактически, режим Путина сейчас находится в более шатком положении, чем Советский Союз в свои последние дни. СССР семь десятилетий простоял на непоколебимой официальной приверженности коммунизму; система убеждений современной России представляет собой смесь конфликтующих «ценностей»: православие на фоне военного культа, сталинизм, сосуществующий с презрением к Ленину (который стремился приспособиться к украинской идентичности), и антизападные настроения наряду с явным консьюмеризмом. С самого начала Путин охотно поощрял эту постмодернистскую смесь, возрождая государственный гимн сталинской эпохи, развешивая флаги советской армии и сравнивая себя с Петром Великим.
Учебники Мединского и Торкунова — воплощение этой бессвязности. Помимо литературных тяжеловесов, как Михаил Шолохов, в них вошли в том числе и произведения, критикующие советскую несправедливость (например, «Дом на набережной» Юрия Трифонова и даже «Ледяная трилогия» Владимира Сорокина). В советские времена я бы предположила, что это тайная попытка подорвать позиции Кремля путем тонкого внедрения оппозиционных взглядов. Сегодня я рассматриваю это как свидетельство вопиющего цинизма режима и его бредового высокомерия.
Так, в романе Трифонова рассказывается о внезапно отправленных в ГУЛАГ высокопоставленных партийных аппаратчиках — тех самых людях, которых моя бабушка вырезала из своих фотографий. Как такая история согласуется с официальным заявлением о том, что Россия всегда вела только оборонительные войны и никогда не преследовала людей по религиозному, идеологическому или этническому признаку? Никак. А школьники, неспособные проанализировать эти противоречия в классе, скорее всего, будут обсуждать их дома, как это делали их родители, бабушки и дедушки.
