«В центре любого мирного соглашения должны быть люди»

С первых дней полномасштабного вторжения России в Украину Соединенные Штаты играют ключевую роль в этой войне. Их помощь, пусть часто запаздывающая и вызывающая споры, помогает Украине противостоять российской агрессии, а поставки жизненно важного оборудования ежедневно спасают жизни. Без этой поддержки погибло бы гораздо больше украинцев.

С приходом к власти администрация президента США Дональда Трампа пообещала положить конец войне и добиться так называемого «справедливого и устойчивого» мира. Но за всеми разговорами о полезных ископаемых Украины, территориальных претензиях России, интересах Владимира Путина и капризах Трампа почти ничего не говорится о самих людях, которых это касается.

Война часто сводится к сухой статистике: боевые потери, убитые и раненые мирные жители, изнасилованные женщины, похищенные дети, разрушенные города. Однако то, что мы наблюдаем в этом году, не менее бесчеловечно. Американский подход к «мирным» переговорам полностью исключает людей, обращаясь с их страданиями как с чем-то несущественным и нерелевантным. Это создает опасный прецедент: он прокладывает путь к будущему, в котором человеческие жизни — это расходный материал, а человеческое достоинство — предмет торга.

В центре любого мирного соглашения должны быть люди. В феврале, после шести месяцев молчания, Россия вернула тело украинской журналистки Виктории Рощиной. На нем были следы пыток, у нее отсутствовали несколько внутренних органов — включая глазные яблоки, мозг и часть трахеи. Я знала Викторию лично. Она была очень талантливой, преданной своей профессии и невероятно храброй. Летом 2023 года она поехала на оккупированные территории, чтобы рассказать о незаконных арестах и пытках мирных жителей. А потом исчезла.

Теперь мы знаем, что ее похитили, подвергли пыткам, тайно вывезли в Россию и содержали в бесчеловечных условиях без предъявления обвинений. Ей не оказывали медицинской помощи, и, по словам бывших сокамерниц, ее вес снизился примерно до 30 килограммов. Мы все еще не знаем точно, как она умерла. До ее 28-летия оставались считанные недели. Месяцами Россия отказывалась возвращать ее останки родителям и до сих пор скрывает полную правду о том, что с ней произошло.

Центр гражданских свобод в Украине документирует военные преступления с самого начала российской агрессии, с тех пор как в Крыму появились вооруженные люди без опознавательных знаков и военная техника. Хотя Путин и другие российские официальные лица отрицали присутствие российских войск на полуострове, никто в это не поверил.

Россия выстроила жестокую и эффективную систему террора, которую применяет против людей на оккупированных территориях. Она уничтожает мэров, журналистов, преподавателей, предпринимателей, художников, священников и всех, кто представляет собой активный голос сообщества. Создана разветвленная сеть незаконных мест заключения, где удерживаемым запрещают контакт с внешним миром и ежедневно подвергают пыткам. Запрещено использование украинского языка и демонстрация атрибутов украинской культуры. Происходит разграбление культурных ценностей, школы и университеты вынуждены переходить на российские учебные программы, а украинские учебники сжигаются.

Тем временем дома и квартиры украинцев, бежавших от оккупации, передаются гражданам России — чтобы искусственно изменить демографический состав населения. Украинских детей массово похищают, чтобы воспитать их как русских.

Некоторым может показаться, что оккупация лучше войны, потому что она якобы снижает уровень страданий. Но это не так. Оккупация не уменьшает страданий — она их скрывает. Речь идет не просто о замене одного флага на другой. Жизнь под российской оккупацией — это похищения, пытки, изнасилования, лишение идентичности, насильственное усыновление детей, «фильтрационные лагеря» и массовые захоронения. Это тоже война — просто в другой форме.

Я опросила сотни людей, переживших российский плен. Они рассказывали о побоях, многократных изнасилованиях, заключении в деревянных ящиках, раздробленных коленях, ампутациях конечностей, ударах током по гениталиям. Одной женщине российские солдаты выкололи глаз ложкой. Российские военные совершают эти преступления просто потому что могут.

И это еще не все. Под российской оккупацией находятся около 1,6 миллиона украинских детей. Россия стремится вырастить из них новое поколение солдат. Военные регулярно приходят в школы с «патриотическими лекциями». Детей вывозят в лагеря, где они носят военную форму, живут в казармах и учатся обращаться с оружием. С 14 лет им выдают российские паспорта, а с 18 лет — призывают в армию и отправляют воевать за Россию.

Виктория осознанно рисковала жизнью, чтобы рассказать миру, что Россия делает с людьми на оккупированных территориях. Она верила, что правда имеет значение. Что ее обязанность как журналистки — показывать человеческие истории за сухими сводками, ставить человека во главу угла. И что, делая это, можно спасти жизни.

То же самое относится и к мирным переговорам. Вместо того, чтобы детально расписывать, каким должен быть их результат, я хочу задать вопросы о человеческой жизни, которые полностью игнорируются в нынешнем подходе, навязываемом США.

Что будет с десятками тысяч украинских детей, которых похитили и незаконно вывезли в Россию? Что будет с десятками тысяч украинских мужчин и женщин, находящихся в российских тюрьмах, где их пытают и подвергают сексуализированному насилию, и которые, возможно, не доживут до завершения переговоров? И что будет с миллионами людей, живущих под российской оккупацией, которые не могут защитить ни свои права, ни имущество, ни жизнь, ни детей, ни близких?

Люди — это не цифры. Их жизни — не предмет для торга. Их права — не вопрос выбора. Мир, построенный на игнорировании страданий, не может быть ни справедливым, ни устойчивым. На самом деле это не будет миром вовсе. Это будет соучастием, которое поставит под угрозу жизни многих людей — и не только в Украине, но и во всем мире, сегодня и в будущем.