На выборах президента Польши победил консерватор и евроскептик Кароль Навроцкий, обойдя своего оппонента Рафала Тшасковского всего на 1,78%. Победить риторику «крови и почвы», которая дает людям простое объяснение сложного мира, очень сложно, тем более за один избирательный цикл, пишет журналистка и писательница Энн Эпплбаум в колонке для The Atlantic. Она анализирует, что результаты польских выборов говорят о будущей политической реальности во всем мире.

Как академическое сообщество в США помогает укреплять трампизм

Как американское академическое сообщество, столкнувшееся с беспрецедентным давлением новой власти, играет на руку Трампу? Все дело в интеллектуальном трайбализме, считает философ Саша Мадд. В своем эссе для Prospect Magazine она рассуждает, как академическое сообщество оказалось в центре политического шторма, почему борьба за равенство и инклюзивность порой превращается в источник внутреннего разделения, и возможно ли преодолеть групповой конформизм, чтобы сохранить свободу мысли и истинный дух высшего образования.

Американские университеты сталкиваются с беспрецедентным политическим давлением. Администрация Дональда Трампа, в частности, заморозила более 3 миллиардов долларов федерального финансирования Гарвардского университета, а также ввела обязательную проверку социальных сетей для всех иностранных студентов, подающих заявки на обучение в США. Новые открытия и инновации в области искусственного интеллекта, изменения климата, здравоохранения, неравенства и геополитики приносят пользу всему человечеству — независимо от того, где они были созданы, считает Сергей Гуриев, декан и профессор экономики Лондонской школы бизнеса. В своей колонке для Project Syndicate он пишет, почему остальной мир обязан взять на себя больше ответственности и как ему следует действовать в условиях утечки мозгов из США.

Кажется, что современный мир становится все более взаимосвязанным: технологии соединяют страны, корпорации действуют глобально, климатические угрозы не знают границ. Но это осознание автоматически не приводит к появлению космополитической политики, ориентированной на всеобщее благополучие. Напротив, на этом фоне развивается новый тип национализма — планетарный, который стремится не к укреплению старых границ, а к расширению зон влияния до масштабов всей планеты. Каким образом борьба за власть на Земле выходит за пределы традиционных государств? Как технологические элиты оказались по одну сторону с националистами? И почему у нас до сих пор нет работающих механизмов управления на этом уровне? Об этом в статье для Noema Magazine рассуждают исследователи коллективной идентичности и экологической этики Борис Шошитаишвили и Лиза Сидерис. Пересказываем их материал с сокращениями.

Страх произвольного задержания и допроса, опасения за последствия академической критики власти, тревога инакомыслящих за свою безопасность — теперь это не только про Россию и другие автократии, но и про США, долгое время считавшиеся оплотом прав и свобод. Что значит быть свободным и как меняется само представление о свободе в Америке эпохи Дональда Трампа? Почему Трамп не просто приближает страну к автократии, но фактически предает заветы отцов-основателей США? Случалось ли уже подобное в американской истории — и как обществу противостоять произволу власти? Об этом размышляет философ Саша Мадд в своем эссе для Prospect Magazine.

Имперские амбиции, жестокая война против соседней страны, внутренние репрессии — для того, чтобы предотвращать подобные события, и была создана Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). Как получилось, что структура безопасности, вдохновившая революции свободы и построение единой Европы, оказалась бессильной перед агрессией одной из своих стран-участниц? Что Запад не понимал про Россию и почему так долго открытая критика России воспринималась как рискованная провокация? Можем ли мы еще спасти саму идею безопасности, основанной на принципах, а не на силе? Об этом в статье для Eurozine рассуждает основатель и директор Стокгольмского центра восточноевропейских исследований, бывший посол Швеции в ОБСЕ Фредрик Лёйдквист.

Окончание Второй мировой войны долгое время служило моральным и политическим ориентиром, определяя, каким должен быть демократический порядок, кого считать героем, а кого — палачом, и как извлеченные из прошлого уроки должны защищать от будущих катастроф. Но в XXI веке эта связь между прошлым и настоящим оказалась под угрозой. Как теперь выглядит память о Второй мировой войне в разных странах? Почему 1945 год перестал быть «нулевой точкой» европейского самопонимания? И есть ли шанс, что уроки Второй мировой снова станут актуальными? Об этом рассуждают историки Камило Эрлихман и Ференц Лацо. Переводим их материалы для Eurozine и The Review of Democracy с сокращениями.

Словацкий писатель и журналист Мартин Шимечка — о том, как Хельсинкский Заключительный акт изменил его жизнь и чему это учит нас сегодня

Что, если международное соглашение, которое кажется победой диктатуры, дипломатическим компромиссом или, как минимум, бесполезной формальностью, станет бомбой замедленного действия? Именно так произошло с Хельсинским Заключительным актом, подписанным полвека назад, вспоминает словацкий писатель и журналист Мартин Шимечка. Он рассуждает о том, как идея прав человека сыграла решающую роль в падении коммунизма в Восточной Европе, и почему сила этой идеи оказалась ограничена историческим моментом. Публикуем перевод эссе из журнала Eurozine с незначительными сокращениями.

Юрий Сенокосов — о личной ответственности перед историей

Мы живем в эпоху, когда, с одной стороны, прошлое приобретает пугающую актуальность, а, с другой стороны, привычные понятия требуют пересмотра. В условиях растущей неопределенности и новых вызовов, перед которыми сегодня стоит общество, особенно важно не терять способность к размышлению и диалогу — и не забывать о личной ответственности. Основатель Школы гражданского просвещения Юрий Сенокосов рассуждает о том, как понять истоки происходящего и осмыслить, что значит быть гражданином, личностью и свободным человеком сегодня.

И как испанское общество обсуждает свое трудное прошлое

В этом году исполнится полвека со дня смерти Франсиско Франко, а споры о его наследии все еще будоражат Испанию. Попытка правительства отметить эту дату вновь вскрыла старые раны. Что именно означает память о диктатуре для испанской демократии сегодня? Почему даже спустя десятилетия испанское общество не может договориться о собственном прошлом? Как это влияет на современную политическую борьбу? Об этом рассуждает Дэвид Хименес Торрес, профессор истории Мадридского университета Комплутенсе, в своей статье для испанского журнала Letras Libres.