Сильви Кауффманн: «Европе нужно взять судьбу в свои руки»

За последние годы мир, а особенно Запад, так называемый либеральный лагерь, совершил поворот в худшую сторону. Безусловно, полномасштабное вторжение в Украину, начатое Владимиром Путиным три года назад, стало переломным моментом для мирового порядка. Нельзя сказать, что нечто подобное произошло впервые: он уже нарушал международное право, напав на Грузию в 2008 году, аннексировав Крым в 2014-м, начав войну на Донбассе. Но, как мы, к сожалению, знаем, в то время реакция Запада была крайне слабой. США при Бараке Обаме и европейские державы предпочли закрыть глаза на реальные намерения и амбиции Владимира Путина. Были введены лишь мягкие санкции, Россию исключили из «Большой восьмерки» — и на этом все.

С полномасштабным вторжением 2022 года отрицать очевидное стало невозможно. Война в своей самой жестокой форме вернулась в самое сердце Европы — война, развязанная страной, которая, как один из пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН, обязана гарантировать международный порядок, а не разрушать его. На этот раз Запад отреагировал: санкции стали более серьезными; под эгидой администрации Байдена в Вашингтоне была развернута масштабная кампания по оказанию военной помощи Украине. Германия наконец осознала опасность почти полной зависимости от российского газа.

Но в целом Запад снова колебался. Насколько далеко можно зайти, противостоя России? Насколько опасно вступать в прямой конфликт с ядерной державой? Во Франции вновь зазвучал тезис, который почти каждый президент повторял десятилетиями: «Нельзя унижать Россию». Поэтому, помогая Украине и проявляя искреннюю солидарность с ее народом и лидером, западные державы так и не решились на решающий шаг — передачу Киеву самых современных и мощных видов вооружений, которые могли бы позволить нанести российским войскам критический удар. Как выразился Владимир Зеленский: «Вы даете нам возможность выжить, но не даете возможности победить».

Эта проблема существовала уже при администрации Байдена. Европа в каком-то смысле проснулась и признала, что российская агрессия — это серьезный вызов мировому порядку. Но мы так и не смогли принять мысль о том, что восстановление этого порядка требует прежде всего силы.

А затем наступил следующий удар. Формально он пришелся на конец прошлого года, но фактически — в январе этого года: возвращение Дональда Трампа в Белый дом на второй срок. И вот у нас уже второй постоянный член Совета Безопасности ООН открыто бросает вызов установленным правилам и даже встает на сторону России — как это произошло 24 февраля этого года, когда США втайне договорились с Москвой, минуя Францию и Великобританию, чтобы заблокировать принятие в ООН резолюции, осуждающей российскую агрессию. Это может показаться формальностью, но с точки зрения дипломатии и всей системы, основанной на правилах, в которой мы жили со времен Второй мировой войны, — это стало крайне тревожным сигналом. В ООН столкнулись две позиции: США и Россия — против Франции и Великобритании. И на этот раз это было видно всем. Администрация Трампа, действуя вместе с путинской Россией, перевернула международный порядок.

После Второй мировой войны мощь Америки базировалась на сотрудничестве, а не на принуждении. Конечно, не стоит идеализировать прошлое: Холодная война дала немало примеров того, как США и Европа вели себя как имперские, колониальные державы. Но существовал мировой порядок, основанный на правилах, на которые можно было опираться. Существовал западный альянс, где США играли ведущую роль, а союзники были готовы ее признавать, поскольку она опиралась на сотрудничество между странами с общими демократическими ценностями. Для Европы добровольная передача своей безопасности под защиту Америки была выгодным решением.

Сегодня же единственный мировой порядок, который готов принять Дональд Трамп, — это порядок, возглавляемый США и служащий исключительно американским интересам. Каждый международный саммит — будь то «Большая семерка» или встреча НАТО в Гааге — превращается в цирк, где канадские и европейские лидеры изощряются в лести и уловках, лишь бы не рассердить Трампа и не заставить его уехать раньше времени. Союзники недовольны происходящим, но пока не готовы взять на себя бремя борьбы с Россией без участия США. Поэтому они вынуждены идти на уступки Трампу, пока не окрепнут настолько, чтобы помогать Украине самостоятельно — а на это могут уйти годы.

Некоторые могут подумать, что у союзников США сейчас нет особого выбора — им придется подстраиваться, идти в ногу с Вашингтоном и в долгосрочной перспективе приспосабливаться к новым реалиям, стараясь умиротворять Америку насколько возможно. Возможно, они будут тайно надеяться, что через четыре года в Белый дом вернется более интернационалистский, открытый, готовый к сотрудничеству президент, и тогда мы все сможем вернуться к привычной работе и восстановить старый международный порядок. Но, на мой взгляд, это не только отсутствие воображения, но и серьезная ошибка. Большинство из нас в Европе не увидели, что курс на постепенный уход Америки с мировой арены начался не с Дональда Трампа. Он проявлялся в более мягких формах еще со времен Джорджа Буша-младшего, по крайней мере, после катастрофического провала вторжения в Ирак в 2003 году. Нам действительно нужно взять судьбу в свои руки, как сказала Ангела Меркель в 2017 году, когда Трамп впервые был избран на пост президента. Тогда она прощалась с Обамой и произнесла эту знаковую фразу. Проблема лишь в том, что, к сожалению, никаких реальных шагов за этим не последовало.

Сегодня, я думаю, европейские граждане понимают, что происходит. Многочисленные опросы общественного мнения показывают: Европа взрослеет в восприятии реальности, люди осознают масштаб угроз. Европа, конечно, оказалась в особенно сложной ситуации: она не только теряет международный порядок, на котором строилась ее безопасность, и своего главного союзника, США; этот союзник еще и во многих отношениях сам наносит по ней удары. Один из таких ударов — атака MAGA на европейскую модель демократии.

Либеральная демократия долгие десятилетия служила компасом для западного блока в идеологическом противостоянии с Советским союзом во времена Холодной войны. После краха советской модели в 1989 году казалось, что наступает, если не «конец истории», то, по крайней мере, окончательная победа политического и экономического либерализма, который виделся ключом к модернизации во всем мире. Но этот оптимистичный сценарий не сбылся: с 2005 года волна демократизации пошла на спад. В результате сегодня почти три четверти населения Земли живут при авторитарных режимах — будь то так называемые «электоральные автократии» или прямые диктатуры.

В свою очередь, число либеральных демократий к 2024 году сократилось до 29, и они охватывают менее миллиарда человек. Европа теперь — словно остров демократии, находящийся под давлением извне и изнутри, с практически неудержимым ростом национал-популизма. Мы видим это в Венгрии и Польше, а также в Словакии, Румынии и даже в ведущих демократиях Западной Европы. В Италии к власти пришла Джорджа Мелони. Во Франции и Германии национал-популисты пока не у власти, но партии вроде «Национального объединения» Марин Ле Пен и «Альтернативы для Германии» (AfD) уже стали мощными политическими силами с сильным представительством в парламентах. И лагерь Трампа активно подпитывает эти тенденции.

Ставки в этой борьбе предельные, ведь в конечном счете речь идет о самом существовании Европейского союза — этой уникальной конструкции, которую и Путин, и Трамп стремятся ослабить.

Так что же нам делать? У меня, конечно, нет волшебного рецепта. Но, думаю, мы должны твердо придерживаться наших договоров и правил. У нас есть Хартия Европейского союза об основных правах, и мы должны ей следовать. Мы обязаны наращивать военные силы как сдерживающий фактор против всех хищников, которые сейчас нас окружают. И, что самое главное, мы должны приложить усилия, чтобы сделать наши демократии более эффективными — с такой политикой, которая сможет вернуть гражданам доверие к политическим элитам. Это, конечно, не решит всех наших проблем, но может стать хорошим началом на пути к восстановлению хоть какого-то мирового порядка.