Сергей Гуриев: глобальные вызовы и уроки 2020 года

Я хотел бы рассказать о том, как мы в экономическом сообществе рассматриваем  фундаментальные глобальные вызовы, и как на них повлияли события 2020 года. Есть проблемы, которые решать относительно легко, есть проблемы, которые решать трудно. Я буду говорить о по-настоящему трудных проблемах, о тех проблемах, которые пока не удается решить — и непонятно, удастся ли решить в обозримом будущем. 

Глобальное потепление

Главный вызов — это, конечно, глобальное потепление. Это больше не вопрос научных дискуссий. И в Европе, и во всем мире сейчас каждое следующее лето становится теплее, чем предыдущее. В этом смысле неудивительно, что в прошлом году на выборах в Европарламент зеленые получили так много голосов.

Неудивительно и то, что когда сегодня вы разговариваете с молодым поколением, это становится чуть ли не главной темой для разговора. Молодое поколение говорит: «Вы свое пожили, но мы тоже хотим пожить. Для нас важно, какой вы нам оставите нашу планету».

После выборов США должны присоединиться к Парижскому соглашению 2015 года. Тем не менее, даже при условии всех взятых на себя всеми странами обязательств, мы видим, что глобальное потепление продолжается. Вопрос: будет ли это потепление на 4 градуса или на 2, но и потепление на 2 градуса — это тоже большая проблема. 

Часто люди из холодных стран, включая Россию, говорят: мы живем в холодной стране, может, все не так плохо? На самом деле, конечно, глобальное потепление — это катастрофа и для холодных стран. Мы видели утечку дизельного топлива в Норильске. Одно из объяснений, почему это произошло — это таяние вечной мерзлоты. Лесные пожары в Сибири обходятся очень дорого и с точки зрения человеческих жизней, и с точки зрения экономических потерь. И самое страшное, что сами по себе пожары приводят к усилению выбросов и изменению климата. Эта проблема касается всех — и для ее решения нужно действовать сообща. Если мы говорим про Европу, то здесь консенсус есть. Но по всему миру пока решимости недостаточно. 

Рост неравенства

Другой вызов — это рост неравенства. Рост неравенства в развитых странах приводит к подъему популизма и к отрицанию демократии. Во многом это связано с двумя трендами, которые идут бок о бок и ускоряют друг друга — глобализация и технологический прогресс. Технологический прогресс приводит к вытеснению некоторых, вполне конкретных рабочих мест. Глобализация приводит в развитых странах к конкуренции с импортом товаров и услуг из стран с более низкими доходами; это тоже приводит к вытеснению рабочих мест. Причем эти два процесса ускоряют друг друга: чем скорее происходят технологические изменения, тем дешевле обходятся торговля и коммуникации, и тем больше становится конкуренция между развитыми и развивающимися странами. С другой стороны, если вы имеете выход на глобальный рынок, то у вас больше стимулов инвестировать в новые технологии. 

Поэтому технологический прогресс ускоряет глобализацию, а глобализация ускоряет технологический прогресс. Оба этих процесса приводят к поляризации рынка труда. Что это значит? В развитых странах рабочие места создаются для людей с высоким уровнем образования и в низкооплачиваемом сегменте, а в середине рабочие места сокращаются, а зарплаты не растут. Во многих странах национальные правительства плохо справляются с этой проблемой. Если вы не помогаете людям с более высоким уровнем образования, которые теряют работу, они либо получают работу в более низкооплачиваемом сегменте, либо они уходят с рынка труда. И в том, и в другом случае эти люди недовольны статус кво; они голосуют за популистов. Решить проблему потери рабочих мест из-за роботизации можно через образование: образовательная отрасль крайне консервативна и плохо умеет справляться с новыми вызовами, но в нынешних условиях необходимо внедрять новые способы обучения (уход учебы в онлайн из-за пандемии может, на самом деле, помочь сделать их использование новой нормой). Второе решение — это социальная поддержка тех, кто потерял работу, например, теперь все больше говорят об безусловном базовом доходе (ББД). Сейчас проводится целый ряд  экспериментов с ББД; в целом они показывают, что это эффективная мера, а ее потенциальные риски и недостатки преувеличены. 

Технологии дезинформации

Еще один эффект технологических изменений связан с информационной сферой. Сегодня очень быстро растет доступ к мобильному высокоскоростному интернету — 3G, 4G, скоро будет 5G — и это приводит к широкому распространению социальных сетей. К сожалению, соцсети сегодня перестали быть технологией освобождения, а стали технологией дезинформации. Мы ушли от площади Тахрир и пришли к Дональду Трампу. Хотя Трамп и проиграл выборы, за него проголосовало 47% американцев. Мы видим, что многие популисты гораздо успешнее используют социальные сети, чем мейнстримные политики. И нам предстоит понять, как превратить эти платформы в публичную площадку для дискуссий, в общественное пространство для демократии, а не для дезинформации. 

Трансграничная миграция

Еще один вызов — это трансграничная миграция. В 2015 году Европа столкнулась с кризисом беженцев, но это был лишь первый звонок. Речь шла об одном миллионе человек, которые приехали в Европу. Но всего сирийская война привела к перемещениям примерно 10 млн человек. Из них 5 млн были перемещены внутри Сирии, остальные переехали в Турцию, Ливан, Иорданию и другие соседние страны, а в Европу приехал только один миллион человек.

К сожалению, можно говорить о том, что нас ждут миграционные потоки на порядок или на два порядка выше, особенно если мы не справимся с изменением климата в бедных странах. При этом надо понимать, что даже если нам удастся помочь бедным странам создать рабочие места, создать растущую экономику и справиться с глобальным потеплением, то замедление миграционных потоков займет время. Дело в том, что по мере того, как бедные страны богатеют, миграционные потоки на самом деле растут, поскольку разрыв между Европой и Америкой и бедной страной остается большим, а у потенциальных мигрантов накапливаются средства для того, чтобы заплатить за переезд. 

Подъем Китая

Еще один вызов — это подъем Китая. Раньше считалось, что по мере того, как Китай будет расти, он будет все более и более свободной, неагрессивной, мирной и демократической страной. Пока этого не происходит.

Конечно, еще рано подводить итоги модернизации Китая, Китай все еще не стал богатой страной с высоким уровнем дохода, и пока в мировой истории нет примеров того, чтобы такая большая страна смогла стать богатой, оставаясь недемократической. Богатых недемократических стран в мире не так много: Сингапур и нефтяные монархии. Вполне возможно, что Китай-таки перейдет к демократии прежде, чем станет богатой страной, либо, наоборот, рост Китая замедлится или прекратится именно из-за того, что Китай не будет строить современные политические институты.

Тем не менее, на сегодняшний день Китай — это важный игрок в мире. В некоторых аспектах его роль, несомненно, положительна, но некоторые его действия противоречат принципам свободного мира. Мы уже видим большое противостояние между Западом, который после выборов в Америке, видимо, будет выступать более или менее единым фронтом, и Китаем. Это фундаментальное противоречие в ценностях, в способе поведения, в интересах. При этом один из ключевых проектов Си Цзиньпина — это проект «Инициатива пояса и пути», который проходит через Центральную Азию, Россию, Восточную Европу. В этом смысле нас ждут очень сложные годы. 

Секулярная стагнация

Еще один вызов западных стран — это секулярная стагнация. Мы видим, что замедляются экономический рост и рост производительности.

Часть этого связано с измерением роста ВВП. Мы продолжаем измерять экономический рост, как это делали в индустриальную эпоху, в то время как большая часть услуг производится сейчас в бесплатном секторе. Условно говоря, большая часть того, что мы потребляем, нам ничего не стоит. Эти продукты, включая, например, Zoom или YouTube, — это продукты, которые на самом деле резко повышают качество жизни, но не включаются в ВВП, потому что за них не платит потребитель. По разным оценкам, экономика на самом деле растет на 0,5%-1% или быстрее, но мы этого не видим статистически.

С другой стороны, есть и другие объяснения. Например, есть демографическое объяснение — старение населения, сокращение рабочей силы.

Еще одно объяснение связано с тем, что новые идеи труднее находить. Западный мир как никогда много тратит на исследования и разработки, но многие открытия уже сделаны, и дополнительные открытия делать все труднее и труднее.

В целом видно, что каждый дополнительный процент ВВП дается все сложнее. Опять-таки, это не трагедия, потому что качество жизни на Западе так высоко, как никогда в истории, тем не менее это тоже очень важный вызов. 

Как справлялся с этими вызовами 2020 год?

Как ни странно, несмотря на трагедию 2020 года, и то, что это, конечно, не последняя пандемия, в опыте 2020 года есть и положительные моменты. Главный положительный момент заключается в том, что мир — главным образом, западные страны — согласился пожертвовать экономическими выгодами, процентами ВВП, чтобы спасти жизни. Некоторые страны не пошли по этому пути, но в целом мир стал намного лучше. Если мы смогли пожертвовать процентами ВВП ради того, чтобы спасти жизни, то, наверное, мы будем готовы пожертвовать процентами ВВП, чтобы остановить глобальное потепление. Ведь глобальное потепление стоит нам человеческих жизней, и будет стоить еще больше. 2020 год показал, что человечество в целом готово идти на экономические потери. Видимо, это означает, что у зеленых партий будут дополнительные аргументы. 

Кроме того, 2020 год показал, насколько важна глобализация. Если национальные правительства не умеют справляться с тем, к чему приводит глобализация, то это приводит к потере доверия к этим правительствам. Но глобализация в целом — это, конечно, очень положительный процесс. 2020 год показал, насколько мы зависим друг от друга, насколько закрытие границ приводит к трудностям, и насколько глобальное сотрудничество помогает решать проблемы, которые стоят перед миром, будь то создание вакцин или их производство. 

Еще один урок 2020 года — это конкуренция между демократиями и диктатурами. На Западе, особенно в Европе, часто говорили о том, что Китай показал эффективность диктаторского режима, что он показал насколько недемократический режим лучше готов к пандемии. Я бы сказал, что это заблуждение. Да, многие европейские страны пострадали гораздо больше, чем они должны были, и больше, чем пострадал Китай, но это не разница между демократиями и диктатурами, это разница между Европой и Азией. Азия прошла через несколько таких пандемий в этом веке и была в большей степени готова. Европа в первый раз столкнулась с такой большой пандемией и, наверное, в следующий раз будет готова к пандемии лучше. Сейчас она заплатила за эти уроки очень высокую цену. При этом если мы посмотрим на страны Азии, то, конечно, лучше всех пандемию прошли демократические страны: Южная Корея и особенно Тайвань. И наоборот, в Китае мы увидели очень важную системную проблему недемократического режима, которая привела к росту заражения, а именно — отсутствие гражданского общества и свободы СМИ. Как и в 2002-2003 гг., во время первой эпидемии атипичной пневмонии, китайские власти в центре не могли получить достоверную информацию о том, что происходит на месте. Это системная черта любой недемократической власти, когда местные власти замалчивают проблему, а гражданского общества и свободных СМИ нет, поэтому центральные власти не получают информацию вовремя, не успевают вводить карантин вовремя, и это приводит к дополнительным смертям. 

Все эти системные проблемы миру предстоит решать вместе. Но несмотря на их масштаб, я остаюсь оптимистом.