Новая надежда: можно ли доверять вакцинам?

Gérard Rondeau. Île d’Iriomote, Okinawa, 2000, Haute-Def
Gérard Rondeau. Île d’Iriomote, Okinawa, 2000, Haute-Def

Одной из главных тем начала, а возможно и всего предстоящего года станет вакцинация от коронавируса. В прямой зависимости от ее успеха и эффективности внедряемых вакцин находятся все шансы на нормализацию жизни в ближайшем будущем. Эксперты возлагают большие надежды на вакцинацию, однако видят огромные риски — как для здоровья человечества, так и для восстановления экономики и геополитической стабильности — в подходе многих государств к этому процессу. Он заключается в том, что национальные и частные интересы преобладают над принципом справедливости. Так, страны с высоким уровнем доходов уже закупили около 80% доз вакцин Pfizer / BioNTech и Moderna, которые будут доступны в течение первого года. В результате обеспеченные страны смогут вакцинировать свое население несколько раз, а остальной мир едва ли сможет вакцинировать даже самые уязвимые сообщества. При этом для победы над пандемией всему международному сообществу необходимо признать, что никто не в безопасности, пока не будут в безопасности все. «Суровая правда на предстоящий год заключается в том, что глобальный спрос будет опережать предложение. Без многостороннего соглашения о распределении доз на глобальном уровне путь к восстановлению будет намного дольше, чем он мог бы быть», — пишет Энн Крюгер, бывший главный экономист Всемирного банка, профессор Университета Джонса Хопкинса и Стэнфордского Университета. 

Для победы над пандемией всему международному сообществу необходимо признать, что никто не в безопасности, пока не будут в безопасности все

Но в тех точках мира, где вакцина уже доступна или станет доступна в самое ближайшее время, возникает другая проблема: доверия к вакцинации. В европейских странах количество желающих вакцинироваться за последние месяцы снижалось: например, во Франции в октябре сделать прививку были готовы 54% опрошенных, а в декабре — уже только 40%. Дело в том, что критические вопросы о вакцинах остаются без ответа, объясняет Марианна Маццукато, профессор Университетского колледжа Лондона. «Реагируя на политическое и экономическое давление в странах с высоким уровнем доходов, фармацевтические компании спешат довести свои вакцины-кандидаты до финиша. Соответственно, они спланировали свою третью фазу клинических испытаний так, чтобы получить максимально быстрое одобрение, а не решать более важные вопросы. Например, предотвращает ли вакцина инфицирование или просто защищает от болезни? Неясно, как долго продлится защита; работает ли данная вакцина одинаково хорошо для молодых и пожилых людей или для людей с сопутствующими заболеваниями; как лучшие вакцины-кандидаты сравниваются друг с другом (критически важно для разработки эффективных стратегий вакцинации)», — пишет Маццукато.  

Неудивительно, что к производителям вакцины нет доверия в разгар пандемии, считают философ, специалист по биоэтике Лимон МакГенри и психиатр Джон Джуреидини. По их словам, даже в лучшие времена система разработки и тестирования лекарств не соответствовала строгим научным стандартам и не раз приводила к различным бедствиям (талидомид компании Chemie Grünenthal, рофекоксиб Merck, оксикодон Purdue Pharma). Доказательная медицина — одно из величайших достижений ХХ века, отмечают они: «Это радикальное изменение в медицинской практике основано на эпистемологической иерархии доказательств… Рандомизированные плацебо-контролируемые клинические испытания, признанные золотым стандартом клинических экспериментов, находятся на вершине этой иерархии. Если они хорошо спланированы и хорошо проведены, они обеспечивают основу для оценки вреда и пользы и помогают сдерживать экстравагантные заявления об эффективности и безопасности». Однако обоснованность этой парадигмы зависит от надежных данных клинических испытаний, из которых около 90% проводятся фармацевтической промышленностью. Учитывая сильный финансовый стимул для разработки и скорейшего внедрения препарата, «доказательная медицина предается на каждом этапе процесса». «Результат — кризис доверия», — пишут МакГенри и Джуреидини. За поиском решения этого кризиса они предлагают обратиться к философии Карла Поппера. 

Наука, в отличие от идеологии, — это самокорректирующийся, бесстрастный поиск истины, подчеркивают МакГенри и Джуреидини. Карл Поппер утверждал, что ученые должны сознательно и намеренно искать ошибки, а не ждать, пока они обнаружатся; не цепляться за заветные гипотезы, а серьезно относиться к результатам самых строгих экспериментов и оценивать все с интеллектуальной честностью и бесстрастием. Но пока это далеко от реальности. Подавляя критику, фармацевтическая промышленность становится врагом открытого общества. «Мы надеялись, что неотложная задача поиска вакцины приведет сотрудничество в этой сфере на новый уровень: исследовательские группы будут делиться своим прогрессом и своими данными, чтобы другие могли использовать лучшие идеи и строго проверять любые утверждения. Но едва ли это было похоже на совместное исследование в духе Поппера», — пишут МакГенри и Джуреидини. 

Пандемия, Россия и мир

Разочарование ждет и тех, кто надеялся, что общая угроза вируса поможет начать новую эру международного сотрудничества, не в последнюю очередь между Россией и Западом, считает старший научный сотрудник Европейского совета по международным отношениям Кадри Лиик. 

Covid-19 перевернул большую часть российской повестки на 2020 год, пишет она. Основными событиями уходящего года должны были стать парад в честь 75-й годовщины Победы и голосование по изменениям в Конституцию, позволяющим Путину остаться у власти. Но кризис с коронавирусом изменил время и контекст обоих событий — и не в пользу Путина: в начале мая — за несколько дней до парада Победы — его рейтинг достиг исторического минимума в 59%. Поправки в Конституцию в итоге были приняты благополучно, но если их цель заключалась в том, чтобы придать новую энергию и легитимность политической системе, она достигнута не была, подчеркивает Кадри Лиик.