«Прыжок в новый мир потребует от нас предельной ясности ума»

Недавно я зашла в социальную сеть X (бывший Twitter), чтобы посмотреть последние новости, и вдруг увидела шквал твитов с призывами к упразднению Европейского Союза. И кто же призывал к упразднению ЕС? Илон Маск. У него есть мотив: он в ярости из-за штрафа в 120 миллионов евро, наложенного Еврокомиссией. На что [министр иностранных дел Польши] Радек Сикорский ответил: «Лети на Марс. Там на нацистские приветствия цензуры нет». Джей Ди Вэнс пока не зашел так далеко, чтобы призывать к роспуску ЕС, но он обвинил Евросоюз в цензуре.

И кто же подхватил эти обвинения, делая репосты? Илон Маск, Дмитрий Медведев и [спецпредставитель президента РФ] Кирилл Дмитриев. Теперь Россия и США объединяются, чтобы атаковать Европу. И это действительно драматический сдвиг в геополитической динамике и в трансатлантических отношениях, который назревал с тех пор, как Дональд Трамп вернулся в Белый дом.

Еще в своей инаугурационной речи Трамп начал критиковать Европу и заявил, что хочет заполучить Гренландию. Затем, всего три недели спустя, Джей Ди Вэнс был в Париже на цифровом саммите и уже тогда обрушился с критикой на законы ЕС, главным образом на «Закон о цифровых услугах» (DSA) и «Закон о цифровых рынках» (DMA). Эти два законодательных акта обеспечивают правовую базу для подотчетности цифровых сервисов, модерации контента и прозрачности. И, конечно, это бьет прежде всего по американским техгигантам, которые доминируют на рынке ЕС.

А еще четыре дня спустя Джей Ди Вэнс отправился в Мюнхен на конференцию по безопасности, где произнес свою теперь уже знаменитую речь. Европейцы не могли поверить, что он будет так жестко нападать на либеральные ценности и критиковать Европу, включая Германию, где проходила конференция. Он заявил, что Европа сталкивается с большей угрозой со стороны собственных демократических провалов, чем со стороны российской агрессии. Это было нечто из ряда вон выходящее. Ведь Мюнхенская конференция — это место, где Запад должен объединяться перед лицом внешних угроз. Мюнхен — это, по сути, «конференция Запада». Но теперь западный лидер приезжает в Мюнхен не для выражения солидарности, а чтобы позволить себе нападать на своих союзников.

Две недели спустя последовал еще один шок, еще более яростная атака, когда Владимир Зеленский был приглашен в Белый дом — эта сцена, которую видел весь мир, осталась в памяти европейцев как решающий момент в наших отношениях. А еще через несколько дней США внезапно на неделю прекратили всю военную помощь Украине, включая критически важные разведданные и спутниковое сопровождение. Это было своего рода предупреждение: «Мы это сделали и можем сделать снова». С этого момента началась многомесячная сага о попытках Трампа закончить войну, по сути приняв требования Путина.

В вопросах мира в Украине европейцев снова отодвинули на обочину. Когда Витковски и Кушнер вернулись после встречи с Путиным, они должны были заехать в Брюссель, чтобы проинформировать европейцев и украинцев, а затем отправиться в Вашингтон. Но они не остановились в Брюсселе.

Осознает ли Европа, что она теперь одна?

Предупреждений было много. Если посмотреть на историю после окончания Холодной войны, то можно увидеть, что как только Европа и США потеряли общего врага, наши интересы начали расходиться. Осознание этого заняло время. Америка тогда была единственной сверхдержавой, а Китай еще не набрал силу.

Теракты 11 сентября ненадолго объединили Запад — тогда Европа сама настояла на том, чтобы помочь США в Афганистане по правилам коллективной обороны НАТО. Но вскоре США решили пойти в Ирак. Чтобы добиться своего, США фактически раскололи Европу. Пока Франция и Германия выступали против войны, американцы давили на страны Балтии, ставя им жесткое условие: «Если хотите попасть в НАТО, вы обязаны поддержать нас в Ираке». Этот ультиматум создал глубокий раскол, последствия которого мы наблюдаем до сих пор.

Затем наступила эпоха Обамы, чей приход в Европе поначалу встретили с огромным воодушевлением. Однако у Обамы было свое стратегическое видение: наблюдая за подъемом Китая, он провозгласил «разворот к Азии», вследствие чего Европа перестала быть для него приоритетом. С точки зрения глобальной эволюции это было логично, но мы упорно не желали этого принимать. Мы продолжали верить в некое незыблемое единство Запада и надеялись, что по-прежнему можем полагаться на США в вопросах своей безопасности. По сути, эта вера позволяла нам годами не тратить деньги на собственную оборону.

Путин уже тогда посылал Западу недвусмысленные сигналы — взять хотя бы вторжение в Грузию в 2008 году. Но мы предпочли игнорировать его реальные амбиции. Затем последовали кризисы на Ближнем Востоке. В Ливии, где вмешались Франция и Великобритания, родилась знаменитая формула: США «руководят из-за кулис» (leading from behind). Горькая же реальность заключалась в том, что уже через несколько дней у европейцев закончились боеприпасы, и нам пришлось просить США о помощи. Это был очередной тревожный звонок, который мы вновь проигнорировали.

После Грузии Путин окончательно убедился: Запад слишком слаб и не станет вмешиваться. В Сирии США установили «красную линию» по химическому оружию, но когда Асад ее переступил, Обама в последний момент заколебался. Несмотря на готовность Франции и Британии нанести совместный удар, он заявил президенту Олланду: «Мы не пойдем». В итоге красная линия была демонстративно нарушена, и никакой реакции не последовало. Все это закономерно привело к аннексии Крыма в 2014 году, на которую наша реакция оказалась тоже, мягко говоря, слабой.

В 2014 году на саммите НАТО в Уэльсе Обама сказал партнерам: «Теперь вы должны делать больше сами. Нужно делить бремя. Тратьте 2% ВВП на оборону». Спустя 10 лет лишь немногие достигли этой цели. Тем временем по Европе покатилась волна популизма: Орбан в 2010-м, ПиС в Польше в 2015-м, затем Брекзит и, наконец, Трамп. Я помню, как Обама приезжал прощаться с Ангелой Меркель. Она сказала знаменитую фразу: «Теперь мы должны взять свою судьбу в свои руки». И что она сделала для выполнения этого обещания? Ничего. Мы снова были слепы. В Германии Меркель лишь усилила зависимость от российского газа — «Северный поток — 2» строился при ней. Вместе с Францией она годами пыталась договориться с Путиным по Донбассу, но это ни к чему не привело. Затем 2022 год — полномасштабное вторжение. И снова европейцы застигнуты врасплох.

Байден в промежутке между двумя сроками Трампа, разумеется, был гораздо приятнее в общении, вежливее и цивилизованнее по отношению к Европе. Но многие принятые им решения были для нас пагубными. Например, его «Закон о снижении инфляции» (IRA) был крайне протекционистским актом, который нанес ощутимый удар по европейской экономике. А то, как он вывел войска из Афганистана — крайне поучительный эпизод в истории отношений Америки с союзниками. Такие страны, как Великобритания и Германия, в течение двадцати лет участвовали в этой военной кампании бок о бок с США; Британия потеряла там 450 человек. И когда дело дошло до вывода войск, с ними даже не посоветовались. Их даже не проинформировали о том, как именно это будет организовано. То есть даже Байден — которого мы называли «последним проевропейским президентом Америки» — мог позволить себе так обращаться со своими европейскими союзниками.

Сегодня мы стоим перед фундаментальным вопросом: что на самом деле представляет собой Запад? И здесь ключевым становится вопрос европейской идентичности. Дональд Трамп и движение MAGA обвиняют Европу в разрушении западной цивилизации, ставя нам в вину массовую миграцию, ограничение свободы слова и распространение «воукизма». Однако эти обвинения во многом предвзяты: уровень миграции у нас сопоставим с американским, а так называемый «воукизм» зародился в самих США и в Европе не имеет таких масштабов. Тем не менее, именно Европа — и прежде всего Евросоюз — превратилась в главную мишень для их критики.

Показателен недавний твит Кристофера Ландау, заместителя госсекретаря. Его позиция предельно жестка: «Когда эти страны надевают „шляпу ЕС“, они начинают преследовать цели, враждебные интересам США: цензуру, экономическое самоубийство, климатический фанатизм и презрение к суверенитету. Это не может продолжаться. Либо великие нации Европы станут нашими партнерами в защите западной цивилизации, либо нет. Мы не можем притворяться партнерами, пока эти страны позволяют неизбранной брюссельской бюрократии проводить политику цивилизационного суицида».

В этой риторике словосочетание «западная цивилизация» — ключевое. Обвинения в подавлении свободы слова — лишь часть идеологической войны, развязанной американскими правыми. Но именно сейчас, как отмечает Георгиос Варуфакис в своей книге «Запад: история идеи», война в Украине провоцирует глубокое переосмысление того, что значит быть частью Запада. Сопротивление Украины доказало, что общие ценности и политическая солидарность важнее географических или культурных границ. В этом контексте Запад — не застывшая география или наследие предков, а живой проект, который находится в процессе развития и формируется нашим моральным выбором и коллективными обязательствами.

Таким образом, пока лидеры MAGA и Джей Ди Вэнс провозглашают себя защитниками «западной цивилизации», важно помнить: именно Европа остается истинным хранителем фундаментальных западных ценностей, в основе которых лежит Просвещение. Америка присоединилась к этому цивилизационному проекту значительно позже, фактически как его ответвление; она была изоляционистской в прошлом и, судя по всему, готова стать таковой снова. В этом контексте мы можем стать свидетелями возвращения к той версии Запада, где центром вновь является Европа — как это и было на протяжении большей части истории.

Однако какой выбор стоит перед Европой сегодня? Идеологическое наступление правых сил не ограничивается одним лишь Трампом — оно находит благодатную почву внутри самой Европы. Мы наблюдаем подъем популистских партий практически во всех наших странах, и Трамп активно их поддерживает. А значит, нам предстоит борьба на внутреннем фронте. Нам нужна серьезная и честная дискуссия: почему либеральная демократия сегодня сталкивается с таким мощным сопротивлением? Почему избиратели массово уходят к популистам и почему либеральные ценности перестали быть для них убедительными? Ответ нельзя сводить только к фигуре Дональда Трампа. Нам необходимы прозрачность и глубокий «самоанализ» (soul-searching). И, конечно, мы должны сохранять достоинство — и это касается в том числе того, как наши лидеры взаимодействуют с Трампом.

Для Европы это экзистенциальный вызов. Мы рискуем оказаться в ситуации, когда мы — последние, кто соблюдает правила, которые больше никто не признает (например, нормы международного права). Мы находимся на распутье и перед лицом сложнейшего выбора: пытаться ли нам реставрировать старую систему или изобретать новую? Прыжок в этот новый мир потребует от нас предельной ясности ума, творческого подхода, политической воли и, конечно же, достоинства и верности идеалам Просвещения.