Южнокорейский сериал «Игра в кальмара» всего за 4 недели стал самым популярным сериалом в истории интернета, побив предыдущие рекорды по популярности в более чем 90 странах мира. В центре его сюжета — обремененные долгами персонажи, которые соревнуются в серии детских игр. Победители получат огромный денежный приз, а проигравшие умрут. Это последняя новинка в жанре так называемой «королевской битвы», названного в честь романа японского писателя Косюна Таками «Королевская битва», вышедшего в 1999 году. В процессе просмотра «Игры в кальмара» у нас в голове рождается странная череда мыслей: «Уф, слава Богу, жизнь на самом деле не такая… Хотя, погодите, а ведь на самом деле все именно так!».
Создатель «Игры в кальмара» Хван Дон Хёк открыто заявил, что сюжет отражает реальную жизнь. «Я хотел написать рассказ, который был бы аллегорией или фабулой о современном капиталистическом обществе, что-то, что изображало бы крайнюю, экстремальную степень конкуренции, что-то вроде острой борьбы за жизнь», — рассказывал он. Этот взгляд на жизнь как на «экстремальную конкуренцию» уходит корнями в нужду: Хван, как и персонажи «Игры в кальмара», оказывался в долговой яме. Когда ресурсов не хватает, мы боремся за них друг с другом подчас с такой жестокостью, которая едва ли оправдывается ценностью этих самых ресурсов. Но есть и второй способ реагировать на ситуации дефицита — задаться вопросом, является ли данный дефицитный ресурс столь уж необходимым лично для нас. И вместо того, чтобы бездумно бороться за то, что кажется желанным, мы можем вообще отказаться от этой борьбы.
Вместо того, чтобы бороться за дефицит, можно задаться вопросом, является ли данный дефицитный ресурс столь уж необходимым лично для нас
Подумайте о панической скупке всего подряд, от туалетной бумаги до бензина, за последние полтора года. Люди покупали даже тогда, когда им не нужны были эти вещи: мало кому на самом деле необходимы десятки рулонов туалетной бумаги одновременно, и нет никакой нужды часами стоять в очереди, чтобы купить бензин, когда запаса в баке остается еще на неделю. Но когда туалетная бумага или бензин становятся дефицитными, то остановиться и подумать — это та роскошь, которую, по мнению многих людей, они не могут себе позволить. Вместо этого мы имеем, то, что имеем: бороться, чтобы получить это прямо сейчас, а позже — беспокоиться о том, действительно ли это нам это необходимо.
Несмотря на то, что панические покупки сами по себе редкость, капитализм процветает за счет дефицита. Убеждение людей в том, что у них недостаточно вещей, заставляет их тратить деньги, а те, кто довольствуется тем, что у них есть, наносят экономике вред. Очень заманчиво думать, что бездумное соревнование за обладание все большим и большим количеством вещей — именно то, какой и должна быть жизнь. Но эта мысль основана на огромном непонимании того, что именно делает нас счастливыми. Точно так же, как паникующие покупатели применяют к приобретению туалетной бумаге принцип «чем больше, тем лучше» — если два рулона хорошо, то 48 рулонов должны быть еще лучше, верно? — так и соперники «Игры в кальмара» придерживаются принципа «чем больше, тем лучше» к деньгам. Их первоначальная мотивация понятна: они хотят избавиться от долгов. Но денежный приз, за который они соревнуются, больше, чем им когда-либо понадобится для погашения своих долгов; 45,6 миллиарда вон (почти 30 миллионов фунтов стерлингов) — сумма настолько огромная, что обычный человек просто не может себе ее представить. Любопытно, но мы не придерживаемся принципа «чем больше, тем лучше» когда речь идет, например, о лекарствах или еде. Мы знаем, что, хорошо принимать лекарства или еду, когда мы больны или голодны, но лечение после выздоровления или прием пищи после того, как мы насытились, может привести к проблемам. Исследования взаимосвязи между деньгами и счастьем показывают, что и деньги следует рассматривать аналогичным образом. По словам Дэниела Гилберта, психолога из Гарварда и автора книги «Спотыкаясь о счастье», «как только вы удовлетворите основные человеческие потребности, еще больше денег не сделает вас намного счастливее». То есть, мало того, что нет необходимости быть богатым; это даже не делает нас счастливыми.
Почему же мы так заблуждаемся относительно ценности денег? Одна из причин может заключаться в том, что, в отличие от лекарств и еды, деньги связаны с социальным статусом человека. Социальный статус относителен: нет смысла думать о повышении или понижении социального статуса, кроме как в сравнении с другими людьми. Мы заботимся о деньгах не только для удовлетворения наших «основных человеческих потребностей», но и для того, чтобы не отставать от людей, с которыми нам нравится сравнивать себя, или чтобы превосходить этих людей. Когда мы выигрываем, другие проигрывают, и наоборот. Все это привело журналиста и сатирика Г. Л. Менкена в 1916 году к такому определению богатства: «это любой доход, который как минимум на 100 долларов в год больше, чем доход мужа сестры жены». Это соревнование за деньги — заведомо проигрышная игра: по мере того, как мы повышаем свой социальный статус, группа людей, с которыми мы себя сравниваем, тоже меняется. Это вновь сдвигает наши цели и гарантирует, что мы никогда не достигнем желаемого результата. Как и персонажам «Игры в кальмара», нам было бы лучше вообще не участвовать в этих соревнованиях. Но возможно ли все прекратить и выйти из этой игры?
По мере того, как мы повышаем свой социальный статус, группа людей, с которыми мы себя сравниваем, тоже меняется, поэтому мы никогда не достигаем желаемого результата
Это возможно, но для этого нам нужно понять, что именно пошло не так. Капитализм продал нам готовую, универсальную концепцию хорошей жизни. Чтобы быть счастливым гражданином промышленно развитого мира, нам нужно сделать успешную карьеру, вырастить несколько (но не слишком много) детей, иметь последниий iPhone, жить в доме, который по крайней мере так же хорош, как и те, в которых живут наши коллеги, ездить в отпуска, которые будут соответствовать фотографиям наших друзей в Instagram, и зарабатывать достаточно денег, чтобы все это оплачивать. И оказывается намного проще принять за ориентир именно эту модель жизни и бесприкословно ей следовать. Проще, чем должно было быть. Одну из причин этого я уже упоминала: дефицит. Трудно заполучить лучшую работу, жилье, отпуск и так далее. Со всей этой сверхурочной работой, которую мы делаем, чтоб не остаться вне игры, у нас остается не так много времени или энергии для долгих размышлений о том, действительно ли мы хотим всего того, над чем мы так усердно работаем, и действительно ли все эти вещи сделают нас счастливыми. Ведь в конце концов, пока мы заняты рассуждениями, наш коллега запросто может обогнать нас в гонке за продвижением по службе. Другая причина заключается в том, что очень трудно (и тревожно) отказаться от готового шаблона для счастья и вместо этого создать свою собственную индивидуальную модель. Это предполагает осознание того факта, что некоторые составляющие нашей жизни, в которые мы, быть может, за эти годы вложили много энергии, могут оказаться для нас неподходящими. Никто из нас не хочет обнаружить, что все это время лихорадочно шел по ложному пути в карьере, отношениях или чем-то еще. И даже если мы откажемся от готового шаблона счастья, чем мы его заменим?
Очень трудно (и тревожно) отказаться от готового шаблона для счастья и вместо этого создать свою собственную индивидуальную модель
Многие из нас на самом деле не знают, чего в сущности они хотят. Однажды я спросила участников своего тренинга, какой бы они хотели видеть свою жизнь, если бы не было ничего невозможного. Я сбилась со счета, сколько человек ответили, не описывая, чего именно они хотят, а вместо этого перечисляя препятствия, которые стоят на их пути. («Ну, мне все равно пришлось бы жить в том районе, где я сейчас нахожусь, потому что мои дети ходят здесь в школу», «Я все равно работал бы полный рабочий день, потому что мне нужно платить по ипотеке» и т. д.). А вот если вы спросите ребенка, как бы он хотел жить, если бы не было ничего невозможного, то вы будете слушать его подробные описания своих мечтаний — и 30 минут, и дольше. Где-то между детством и взрослой жизнью мы теряем способность мечтать по-крупному — ведь все это требует стольких усилий, не так ли? Мечтать о своей идеальной жизни — это все равно, что пойти в ресторан и предоставить шеф-повару рецепт, который вы придумали сами. После очередной недели карабканья по карьерной лестнице, мы оказываемся слишком измотаны для мечтаний. Гораздо удобнее просто устроиться в кресле, прочитать меню и заказать то, что кто-то другой уже взял на себя труд изобрести.
Однако мы платим высокую цену за то чувство легкости, которое возникает, когда мы продолжаем жить, основываясь на чужой концепции хорошей жизни. Эта модель — в которой мы бесконечно потребляем, конкурируем со своими коллегами и безоговорочно ценим деньги и то, что они могут сделать для нас, — не была разработана с учетом наших интересов. Настоящими врагами персонажей «Игры в кальмара» являются не их соперники, а те, кто изначально создал это соревнование. Мы начинаем возвращать себе контроль над жизнью, когда решаем выйти из этой игры и подвергнуть сомнению модель счастья, которую нам преподносит наша культура. И хорошая новость заключается в том, что это бесплатно.
