Работают ли санкции? Разговоры о санкциях часто сводятся к вопросу, на который ждут однозначного ответа: работают они или не работают. Но такой однозначный ответ просто невозможен. Санкции не являются четко определенной концепцией, они бывают разные: запрет на въезд для конкретного человека в Евросоюз не сравним с ограничением цен на нефть для экспорта из России.
Сейчас, когда Россия ведет войну против Украины, многие люди говорят, что санкции не работают, потому что война не прекратилась. Но из большинства научных статей, которые рассматривают санкции, становится ясно: санкции действительно оказывают влияние. Это никогда не приводит к полной остановке экономики. Санкции, по сути, представляют собой диапазон от нулевого до 100-процентного эффекта, и мы никогда даже не приближались к этим двум крайностям.
Другое дело, что когда рассматривают различные санкции из прошлого и обсуждают, сработали они или нет, часто упускают из виду все то, чего не произошло из-за угрозы санкций. Кроме того, когда речь идет о санкциях против России, один из очень важных аспектов — какой сигнал они посылают, например, сегодняшнему Китаю и отношениям Китая с Тайванем. То есть, санкции касаются не только одной страны, они также имеют весьма важный сигнальный эффект для других государств.
Чтобы вводить санкции и анализировать их действие, нам нужны данные. Известно, что экспорт нефти и газа действительно имеет большое значение для формирования доходов российской экономики в целом и государственного бюджета в частности. Также очевидно, что Россия импортирует довольно много товаров из остального мира. Ее финансовая система относительно хорошо развита, то есть банковские активы составляют около 80% ВВП — по крайней мере так было до войны. Также по цифрам мы могли видеть, что Россия накопила много международных резервов. Так что если мы хотели бы навредить, например, притоку капитала в Россию, нам нужно было бы подумать о сбережениях, которые уже присутствуют в Центральном банке. Неудивительно, что в итоге были введены санкции, направленные именно на экспорт нефти и газа, на российский импорт, на ее финансовую систему; также мы заморозили около половины международных резервов России в западных банковских системах.
Что касается измерения воздействия санкций, то с тех пор, как началась война, различные агентства и ведомства в России, которые обычно публиковали экономическую и макроэкономическую статистику, просто перестали это делать — поскольку они не хотят давать нам дополнительные указания, куда двигаться дальше. Заодно пропагандистская машина сможет сказать: ребята, против нас ввели все санкции, о которых только можно подумать, и с нашей экономикой ничего не произошло. В отсутствие данных нужно думать о каких-то альтернативных способах измерения воздействия санкций. Это может быть, например, изучение данных о загрязнении воздуха, освещенности, и других данных, которые могут не публиковаться российским правительством, но быть доступны в других источниках.
Исследуя влияние на торговлю, важно также разобраться не только в прямом экспорте и импорте в Россию. Чтобы понять реальные экономические последствия, придется копнуть немного глубже: нужно понять, как Россия и другие страны интегрированы в глобальные цепочки поставок. Из-за взаимосвязанных торговых моделей необходимо вводить санкции в более крупных коалициях; не очень эффективно, если санкции вводит только одна страна.
***
У России самая простая макроэкономическая модель в мире. Динамику ВВП России с момента распада СССР можно объяснить одной внешней переменной — ценой на нефть на международном рынке, которая сейчас растет. Мы не хотим, чтобы это привело к дополнительному росту российской экономики, для чего мы должны, по сути, удерживать цены на нефть на низком уровне. Есть убеждение, что якобы война в Украине делает цены на нефть высокими. Но на самом деле эти колебания связаны с пандемией. Цена на нефть во время пандемии была чрезвычайно низкой, но затем цены на нефть начали расти очень быстрыми темпами.
Чтобы спрогнозировать, как изменение цены на нефть будет влиять на российский ВВП, мы можем использовать историческую взаимосвязь между этими двумя переменными. В 2022 году международные цены на нефть выросли более чем на 40%. Если бы это был обычный год, российский ВВП вырос бы на 8−9%, но в реальности он сократился на 2%. Иногда говорят: посмотрите, насколько мал был эффект от санкций, всего 2%. Но фактическая разница для России составляет 10 процентных пунктов потери роста. Согласно прогнозу на 2023 год, цена на нефть снизится на 40%, а российский ВВП будет иметь положительный рост 1%. Но я серьезно сомневаюсь в этом результате, потому что если обратиться к ретроспективе, то станет ясно, в обычный год при такой цене на нефть российский ВВП снизился бы на 7%.
Рубль тоже находится в этой взаимозависимости: он усилился в 2022 году, когда цены на нефть сильно выросли, но затем ослабел; сейчас курс рубля к доллару — около 100. Опять же, это сигнал о том, что в российской экономике все не так хорошо. И снова это связано с ценами на нефть, а также с той неопределенностью, которую создает война: люди не хотят отправлять свои деньги обратно в Россию.
Если говорить о долгосрочном росте, то изменение ВВП будет зависеть от трех компонентов: продуктивности или того, насколько умно и эффективно мы производим; капитала, который мы вкладываем в этот производственный процесс; и количества людей, работающих в экономике и занимающихся полезными делами. И все эти фундаментальные факторы роста выглядят довольно ужасно с точки зрения обеспечения долгосрочного роста в России: многие западные компании покинули или покидают Россию, многие люди покинули Россию, огромный капитал покинул Россию. С 2012 по 2021 год зарегистрировано 600 миллиардов долларов США — официальных потоков, выведенных из России. Сопоставимый размер у всех международных резервов ЦБ России. Я не вижу каких-либо позитивных вещей в том, что касается фундаментальных факторов, определяющих экономический рост в России.
***
Влияние санкций на США и Европу пока довольно небольшое. Самое существенное, это, наверное рост цен на газ. Но сейчас они почти вернулись к прежнему уровню. Страны ЕС начали сотрудничать и фактически заполнили хранилища перед зимним сезоном до рекордного уровня. Что касается мировых цен на продовольствие, у нас действительно был скачок еще и потому, что как Россия, так и Украина, являются крупными экспортерами зерна. Но это произошло не из-за санкций, а из-за самой войны. В целом мы в санкционной коалиции не так сильно пострадали экономически. Это не означает, что нет конкретных компаний или отдельных лиц, которые могли сильно пострадать. Компании, покинувшие Россию, возможно, полностью потеряли все свои инвестиции. Но на макроуровне я бы сказал, что эффекты весьма ограничены.
***
Когда мне говорят, что санкции не оказывают достаточного воздействия, я отвечаю на это: тогда нам нужно придумать более эффективные и новые санкции, и мы должны обеспечить более эффективное соблюдение уже введенных санкций. Это вовсе не должно означать, что нам следует прекратить санкции.
Одна из важнейших проблем заключается в том, что многие олигархи и элиты разместили деньги на офшорных счетах, прикрыв их десятью слоями подставных компаний. Найти все эти компании и закрыть все лазейки непросто. Но для меня это просто означает, что нам придется работать гораздо усерднее, чтобы закрыть эти лазейки и гарантировать, что эти элиты не будут пользоваться преимуществами, пока война продолжается. Это касается и макроуровня: нам нужно внимательно следить за тем, чтобы компоненты, которые используются в производстве дронов и других вооружений, не дошли до российской военной промышленности.
Конечно, я понимаю, что санкции влияют на жизнь людей в подсанкционных странах. Но какова альтернатива? Я не думаю, что у нас она есть. Не существует достаточно умных санкций, которые бы касались только нужных людей и правильного бюджета. И я не думаю, что кто-то хочет полномасштабной ядерной войны.
Если мы позволим свободно экономически развиваться странам, агрессивно настроенным по отношению к соседям или к собственному населению, и имеющим практически неограниченные ресурсы, это может привести к гораздо более тяжелым последствиям. Если бы на Россию не были наложены санкции, она могла бы произвести не 60 дронов, а 200. Без санкций Северная Корея создала бы ядерную бомбу гораздо быстрее. Иран был бы более агрессивным на Ближнем Востоке, если бы не санкции. Эти страны не стали в одночасье демократическими и дружественными. Но мы должны сделать бюджетные ограничения для диктатур и автократий настолько жесткими, насколько это возможно, чтобы ограничить их возможности причинять вред всему миру.
