Сергей Гуриев: «В России очень много талантливых людей, которые смогут превратить ее в свободную и процветающую страну»

Что изменилось за последние годы

За последние полтора-два года в России произошло много событий, которые можно считать удивительными. Но что удивило по-настоящему лично меня, это реакция российской власти на пандемию: запредельный цинизм, пренебрежение тысячами жизней и ставка на то, что людей удастся обмануть. Власти допустили огромный рост числа смертей, прятали их и продолжают это делать. Я не мог себе представить, что можно так легко пожертвовать сотнями тысяч жизней наших сограждан. 

Живя в Европе, я не ощущаю никакой катастрофы. Есть много огромных проблем, о которых я готов говорить, но нет ощущения, что мир идет в неправильную сторону. Если же говорить о России, то за последние два года стало ясно: российские власти не имеют никакого плана и никакого желания обсуждать будущее страны, но будут пытаться удержаться на своих местах любыми силами. Особенно очевидным это стало после отравления, а затем — после ареста Алексея Навального. В российских общественных дискуссиях теперь преобладает пессимизм, людям неоткуда взять надежду на лучшее. 

О цифровизации и рисках появления «цифрового ГУЛАГа»

Цифровизация всегда имеет серьезные политические последствия. Сначала об интернете говорили как о технологии освобождения. Он действительно сыграл важную роль, в том числе, во время арабской весны. Но потом начали говорить об интернете как о технологии дезинформации: распространение фейков, создание информационных пузырей и эхокамер. Это тоже оказывается правдой: именно популисты лучше всего умеют использовать современные социальные сети, это помогает им убеждать своих сторонников, завоевывать голоса новых избирателей. В нашей работе с Никитой Мельниковым и Екатериной Журавской 3G Internet and Confidence in Government мы показываем, что и та, и другая точка зрения не противоречат данным. Грубо говоря, если у вас есть коррумпированное правительство, то распространение мобильного широкополосного интернета помогает рассказать избирателям, что правительство коррумпировано. Но с другой стороны, если правительству удается ввести настоящую интернет-цензуру и заблокировать контент в интернете, то критическая информация не распространяется. 

Поэтому, конечно, любой коррумпированный автократический режим хочет стать «цифровым ГУЛАГом». Однако не у всех это получается по самым разным причинам. Это удалось Китаю, хотя там нет настоящих социологических опросов, и непонятно в целом, как исследовать настроения китайских граждан. Что касается России, то, как известно, это очень коррумпированная страна, где из каждого миллиарда инвестиций в развитие цифрового авторитаризма половина будет украдена. Но тем не менее, конечно, Россия учится использовать эти технологии. Например, в сентябре прошли так называемые выборы в Государственную думу, где при помощи электронного голосования по всей видимости были украдены несколько сотен тысяч голосов. 

Одновременно с этим в России разворачивается борьба против неподконтрольного властям интернета, в результате чего стран уничтожает для себя шанс построить сектор, основанный на знаниях и диверсифицировать свою экономику. Ведь независимый IT-сектор может создавать множество рабочих мест для предприимчивых, талантливых, мотивированных и квалифицированных людей. Но теперь если вы хотите запустить стартап, вы вряд ли будете делать это в России, где вам в любой момент могут что-нибудь открутить, сломать или замедлить. Поэтому не нужно удивляться, что российская цифровая отрасль, еще 10 лет назад подававшая огромные надежды и производящая продукты мирового класса, сейчас, мягко говоря, стагнирует. Скорее всего, перспективные IT-специалисты продолжат уезжать из страны, а российская экономика — колебаться вместе с ценами на нефть, которые в долгосрочной перспективе, очевидно, будут снижаться — по мере того, как весь мир будет переходить к зеленой экономике.

О настроениях в российском обществе, экономике и прогнозах на будущее

В середине 2020 года в России проходило голосование по поправкам в Конституции и, судя по опросам, за эти поправки выступала лишь половина населения, в то время как другая половина — против, просто многие из противников поправок не приняли участие в голосовании. Сейчас за «Единую Россию» (если очистить ее результат от вбросов) проголосовали меньше 15% граждан России. Т.е. поддержка действующей власти далеко не так велика, как может показаться. Тем не менее это миллионы людей, в руках которых есть деньги, оружие и средства массовой информации, и они не собираются никуда уходить. Их стратегия обрекает Россию на стагнацию и лишает Россию будущего, но пока что они вполне успешно находятся у власти и получают от этого выгоду. 

Мы не знаем, когда ситуация изменится и не можем делать здесь надежных прогнозов. Кажется, не может быть, чтобы в такой образованной стране как Россия, столь откровенно циничный, некомпетентный и нечестный режим продолжал управлять так долго. С другой стороны, перед глазами у нас есть пример Венесуэлы, где после смерти Чавеса установился полностью репрессивный режим с катастрофическими экономическими последствиями, страну покинуло 20% населения, а ВВП за 7 лет упал более чем в 2 раза, однако Мадуро продолжает удерживаться у власти. 

Да, скорее всего, в ближайшем будущем российские граждане будут задавать все больше вопросов российскому правительству о том, почему их доходы не растут. Однако одна из стратегий власти заключается в том, что у бедного человека нет времени подумать о будущем. И разговоры о развитии России не слишком интересны человеку, которого волнует, как прожить до следующей пенсии или зарплаты. Кроме того, традиционные средства пропаганды работают в России достаточно хорошо.

Не исключено, что для сохранения статус-кво власть может прибегнуть и к войне. Источников легитимности и популярности все меньше: эйфория от присоединения Крыма сошла на нет, экономического роста нет, поэтому остаются, собственно, репрессии и насаждение страха. Многие авторитарные режимы для повышения популярности развязывали войны — правда, не всем это помогало. Стоит напомнить, что переход Аргентины к демократии произошел именно после Фолклендской войны, которую развязала аргентинская военная хунта. Диктатура выигрывает не все войны. И я надеюсь, что среди российских генералов возобладают рациональные точки зрения, поскольку война — это всегда огромный риск. Но вот угроза развязать войну — это вполне рациональный с точки зрения власти шаг, который, конечно же, может сработать в том числе и для принуждения Запада к диалогу. Именно поэтому в 2015 году российские власти ввязались в войну в Сирии, и я не буду удивлен, если такое будет происходить и дальше. 

Сейчас нет никаких причин полагать, что экономика России рухнет. Потому что управление бюджетной и денежной политикой в России достаточно компетентно. Не произойдет ничего и с экономикой Беларуси — за любые экономические ошибки Лукашенко платит Россия. Крах экономики, подобный тому, что произошел в последние годы Советского Союза, конечно, мог бы привести к политическим изменениям, но его не будет. 

Политические перемены произойдут каким-то другим способом. Это может быть следствие развертывания гораздо более жестких санкций со стороны Запада или же изменения на самом верхнем уровне в силу биологических причин. 

При этом важно понимать, что и Беларуси, и в России режимы персоналистские. Владимир Путин построил систему ровно так, чтобы никто даже представить не мог, что она может работать без него — в этом случае его жизнь просто была бы в опасности. Но сейчас именно он является главным противоречием между его ближайшими соратниками; система перестанет работать только тогда, когда Владимир Путин отойдет от рычагов управления. 

Без Путина это будет совершенно другая система. Но означает ли это, что она будет демократической? Нет, необязательно. Вполне возможно, что после Путина будет гораздо более жестокая диктатура. Но можно себе представить и другой сценарий, когда после Путина придет какой-то другой режим — персоналистский или коллегиальный — который так или иначе начнет откручивать гайки, например, для того, чтобы договориться с Западом о снятии санкций. И постепенно это откручивание гаек привет к полусвободным или свободным выборам, после чего Россия вполне может стать демократической страной. 

Россия и Запад

Может ли солидарность международных институтов приблизить установление демократии в России? Если бы вы сегодня задали такой вопрос Алексею Навальному, то он сказал бы, что демократизация нашей страны — это наше дело, но международному сообществу следовало бы соблюдать свои законы и бороться с грязными деньгами, не позволяя российским чиновникам и олигархам воровать в России, а потом тратить или инвестировать на Западе. Борьба с грязными деньгами крайне важна для того, чтобы сам Запад смог защитить свои либерально-демократические ценности и институты.

Мнение западных стран о России теперь тоже будет меняться. Мне кажется, поворотной точкой здесь был 2016 год и вмешательство в выборы президента США. Оно разбудило очень многих. С тех пор американские и европейские власти все больше будут вводить санкции, замораживать активы коррумпированных чиновников и предпринимателей. Это не означает, что с российской властью не будут разговаривать, — конечно, будут, — но власть будет восприниматься как нелегитимная. Таких нелегитимных режимов мире очень много. Раньше Россия пыталась сделать вид, что она не из них, что она гибридный режим, какая-то полудемократия. Сейчас таких иллюзий не осталось.

Конечно же, гражданское общество будет играть все большую роль в международной политике. Уже сейчас мы видим, что организации журналистов-расследователей по всему миру сотрудничают друг с другом. Расследование Панамского досье получило Пулитцеровскую премию — это действительно огромный шаг вперед в борьбе с коррупцией по всему миру. И такого будет все больше и больше, и в Евросоюзе, и в отдельных странах. 

Нужно ли заранее готовиться к изменениям? 

В каждой предметной области есть много экспертов, которые иногда спорят друг с другом о том, что нужно делать, когда изменения наступят. Эти дискуссии важны, но к написанию длинной программы реформ я отношусь скептически, просто потому что уверен, что никто такую программу читать не будет. Я полагаю, что гораздо важнее изменить убежденность большинства населения в том, что ничего лучше, чем Путин, с Россией случиться не может. И часть нарратива российской власти заключается как раз в этом: да, доходы невысокие, да, они не растут, но без Путина было бы еще хуже. Это далеко не так. И само понимание, что перемены могут быть благоприятными, делает эти перемены более вероятными и более скорыми. 

Мы должны понимать, что люди, которые принимали участие в дискуссиях о разработке реформ в 1980-е, не читали книг на других языках, не сталкивались с иностранцами, не учились и не работали за границей и даже толком там не были, и, кроме того, были воспитаны в советской школе. Более того, тогда и мировая наука не очень хорошо понимала, как должен быть устроен процесс реформирования. Сегодня мы знаем об этом гораздо больше. В России очень много талантливых, грамотных, серьезных людей, которые смогут превратить ее в свободную и процветающую страну.

Когда возможность для изменений появится, мы будем спрашивать себя: а где все эти люди были в 2021 году? Ответ на этот вопрос будет таким: этих людей не звали на телевизионные каналы, потому что на телевизионных каналах есть спрос на совсем другую дискуссию.