После пандемии Европа может наконец справиться с неравенством: поддержка социального сектора и малоимущих граждан во время локдауна уже стала нормой во многих странах, а повсеместное введение универсального базового дохода больше не считается утопической инициативой. Вместе с тем растущие внутри Европы противоречия и нежелание обеспеченных стран помогать своим менее благополучным соседям могут привести к плачевным последствиям: оставленные на произвол судьбы государства-члены, не справляющиеся с социальным обеспечением и трудоустройством своих граждан, вынужденно разворачивают их к авторитарным решениям. По какому сценарию будут развиваться события и какую роль здесь сыграет ответственность и солидарность в Европе — об этом в своей статье для The Guardian рассуждает британский историк, директор Центра европейских исследований в Оксфордском университете Тимоти Гартон Эш. Мы публикуем перевод этой статьи.

David A. Brown, Sometimes i want to be georges braque

Кризис, вызванный коронавирусом, похоже, сулит радикальные перемены. По данным опроса, проведенного моей исследовательской группой в Оксфордском университете, невероятное число — 71% опрошенных европейцев — выступают за введение всеобщего базового дохода. В Британии этот показатель составляет 68%. Менее обнадеживающим — по крайней мере, для тех, кто верит в либеральную демократию — выглядит еще одно поразительное открытие опроса: не менее 53% молодых европейцев в вопросах борьбы с климатическим кризисом положились бы скорее на авторитарные государства, чем на демократии. Опрос проводился в марте 2020 года, уже после общеевропейского локдауна, но вопросы были сформулированы заранее. Сейчас было бы интересно спросить европейцев, какая политическая система, по их мнению, наилучшим образом проявила себя в борьбе с пандемией — пока США и Китай, ведущая в мире демократия и ведущая диктатура, выдвигают друг против друга вирусные обвинения. 

Эти два противоречивых, но одинаково поразительных результата опроса иллюстрируют, насколько высоки будут ставки, когда мы справимся с экстренной ситуацией в здравоохранении и окажемся лицом к лицу с экономической пандемией и ее политическими последствиями. В какой исторической точке окажется Европа и весь мир? Это может привести нас к лучшим временам. А может обернуться и худшими временами.

Идея введения универсального базового дохода еще до недавнего времени нередко даже не принималась в расчет как экзотическая и утопическая. Но во время локдауна многие развитые страны внедрили близкие к этому меры. Министр экономики Испании заявил, что выплата «прожиточного минимума» может стать постоянным инструментом поддержки граждан. Едва ли проходит день, когда я не встречаю статью, в которой говорится, что пришло время ввести универсальный базовый доход или какую-то его вариацию.

Это могло бы стать одним из компонентов возможного будущего, в котором нам удалось превратить один из величайших кризисов послевоенного мира в одну из его величайших возможностей. Мы можем преодолеть растущее экономическое и культурное неравенство, которое разрушает основы даже таких устоявшихся либеральных демократий, как Великобритания и США. Научившись работать совершенно по-новому, как правило, оставаясь дома и совершая меньшее количество ненужных поездок, мы уже сделали это новой моделью организации жизни.

Совсем недавно на балконах и крышах по всей Европе мы аплодировали врачам, медсестрам, социальным работникам. Мы не забудем их, как только опасность минует. Это не просто выгодное социальное и экономическое предложение — тут в голову приходит послевоенный лозунг «дома подходят для героев», — но важно и то, что польские популисты хитро называют «перераспределением уважения». Осуществляя такое перераспределение, мы лишаем националистических популистов их электоральной привлекательности.

В то же время мы признаем, что планета, преследуемая по-настоящему глобальными угрозами, такими как коронавирус и изменение климата, требует расширения международного сотрудничества, а не сворачивания. И ЕС, который созвал международную встречу по сбору средств для борьбы с Covid-19, сейчас становится главным двигателем глобальных коллективных действий.

Звучит как мечта. Но одновременно и как кошмар. События могут развиваться по послевоенному сценарию двадцатого века, но что, если все окажется скорее похоже на годы после Первой мировой войны, чем на либеральную и социал-демократическую реконструкцию после 1945 года? Дональд Трамп и Си Цзиньпин все четче артикулируют свои националистические взгляды. Если страны будут пытаться восстановиться после кризиса за счет конкурентов, посткоронавирусная рецессия быстро превратится в великую депрессию. Неравенство растет как внутри обществ, так и между разными государствами.

Ева Хан, Коллаж

Богатые страны Северной Европы, такие как Германия и Нидерланды, просто не проявляют необходимой солидарности с разрушенной экономикой стран Южной Европы. Вместо этого они используют оправданную кризисом приостановку ограничений на государственную помощь ЕС для накачки средств в свои ключевые отрасли, и разрыв между северными и южными государствами Еврозоны увеличивается еще больше. Через пару лет популист вроде Маттео Сальвини, или кто-то и того хуже (да, это возможно), приходит к власти в Италии, где государственный долг уже сейчас составляет около 160% ВВП, и обвиняет во всех бедах страны отсутствие североевропейской солидарности.

Тем временем в восточной половине континента Венгрия остается диктатурой, а временные чрезвычайные полномочия Виктора Орбана таинственным образом становятся постоянными. По венгерскому пути идет и Польша, где правящая партия настаивает на проведении президентских выборов исключительно по почте. В таком формате они никак не могут быть свободными и справедливыми. Евросоюз — больше не сообщество демократий: постоянно раздираемый по осям север-юг и восток-запад, он постепенно ослабевает и распадается. Оставленные на произвол судьбы государства-члены не могут обеспечить адекватные возможности для трудоустройства, социальное обеспечение и экологически устойчивое будущего для своих молодых граждан. И, как уже шокирующе предвещали результаты опроса, они обращаются к авторитарным решениям. Европа все меньше ориентируется на США, и все больше разворачивается к Китаю.

В 2030 году мы, вероятно, окажется не в аду и не в раю, а в вариации обычного человеческого чистилища. Какой сценарий в итоге возобладает, зависит только от нас: от американцев и китайцев, русских, индийцев и бразильцев. Но в Европе, в основном, от нас, европейцев, включая, и британцев, которые все еще — несмотря на Брекзит — европейцы, нравится им это или нет.

Перевод Натальи Корченковой