«На планете все еще есть места, где сторонники свободы могут черпать вдохновение»

Как подростку, выросшему в Стамбуле, мне повезло быть частью поколения, у которого рядом были демократические образцы для подражания. Пример европейских стран — таких как Великобритания, Франция, Германия и Швеция — подпитывал наши стремления к процветанию и демократии, внушал надежду на будущее для нашей собственной, далеко не идеальной политической системы. Их опыт показывал нам, что экономический рост, социальная справедливость и политическая свобода не только совместимы, но и взаимно укрепляют друг друга.

Но где новое поколение может найти столь же обнадеживающий пример? Когда-то казалось, что повсеместный переход к либеральной демократии неизбежен. Но сегодня откат от демократии стал глобальным явлением, и США — лишь самый наглядный и драматичный пример. С начала 2010-х годов «электоральные автократии» — режимы, где выборы все еще проводятся, но это происходит в условиях нарастающих репрессий, — стали преобладающей формой правления в мире. Сегодня почти на 220 миллионов меньше людей живут при либеральной демократии, чем в 2012 году.

Более того, «электоральные демократии» (то есть формы правления, которые могли бы стать ступенью к либеральной демократии) тоже утратили позиции: сейчас они охватывают на 1,2 миллиарда человек меньше, чем в 2012 году. Их место заняли электоральные или прямые автократии, которые сегодня управляют 5,8 миллиардами людей (причем 2,4 миллиарда добавились к этому числу лишь с 2012 года).

Европа больше не маяк демократии. Евроcоюз сыграл огромную роль в становлении демократических институтов в Восточной Европе после отказа от социализма: Чехия и Эстония закрепились в рейтингах наиболее успешных либеральных демократий мира. Но многие другие — особенно Польша, Венгрия и Словакия — значительно откатились назад, и ЕС оказался бессилен что-либо изменить. Премьер-министр Словакии Роберт Фицо недавно присоединился к президенту России Владимиру Путину, северокорейскому диктатору Ким Чен Ыну и двум десяткам других авторитарных лидеров в Пекине, чтобы вместе с председателем Си Цзиньпином отпраздновать военную мощь Китая.

Крупнейшие европейские страны могут справедливо утверждать, что их демократия пострадала не так сильно, как американская. Но сегодня Европа не демонстрирует ни экономической силы, ни политической сплоченности. Ее уверенность в себе, похоже, достигла дна — достаточно вспомнить, как ЕС отступил перед угрозами Трампа о введении тарифов.

Европейские лидеры долго надеялись, что интеграция придаст региону вес и влияние на мировой арене. Однако на деле ЕС превратился в структуру, которая парализует любые действия: его институты и процедуры мешают странам действовать самостоятельно и смело, но при этом не обладают достаточной способностью ни формулировать, ни проводить единую стратегию.

Пока демократическая Европа не способна проецировать свое влияние за пределы собственных границ, те, кто сегодня реально обладает властью на мировой арене, перестали быть образцами для подражания. Мало кто мог ожидать, что США совершат столь резкий поворот к авторитаризму, но Трамп почти в одночасье превратил страну в непредсказуемого игрока на мировой арене, нарушителя международных норм. Он также упростил Китаю возможность выглядеть как «взрослый в комнате», и Си Цзиньпин с готовностью примерил на себя мантии «суверенного равенства», «верховенства права во всем мире» и «многосторонности».

Однако никто не должен питать иллюзий относительно характера китайского режима. Экономические достижения Китая — не повод копировать его политическую систему. Это по-прежнему жестко авторитарная страна, где угнетаются меньшинства и категорически запрещена любая политическая оппозиция.

Чтобы найти демократические очаги надежды, нам нужно смотреть в неожиданных направлениях. Так, Бразилия и Южная Африка — две страны со средним уровнем дохода — заслуживают особого внимания: они едва не скатились в авторитаризм, но сумели отступить от этой черты.

Период президентства Джейкоба Зумы в Южной Африке (2009−2018) отличался авторитарным популизмом и масштабной коррупцией. Бывший президент Бразилии Жаир Болсонару в 2022 году отказался признать поражение на выборах и готовил военный переворот (а также покушение на своего оппонента). И все же обоих сменили лидеры с прочными демократическими убеждениями — Сирил Рамафоса в ЮАР и Луис Инасиу Лула да Силва в Бразилии.

Эти успехи особенно примечательны, если учесть, что они произошли в условиях, которые политологи традиционно считают неблагоприятными для демократии. И ЮАР, и Бразилия имеют глубокие этнические расколы и при этом входят в число стран с самым высоким уровнем неравенства. Мыслители начиная с Аристотеля утверждали, что демократия невозможна без относительного равенства между богатыми и бедными; однако опыт Бразилии и Южной Африки рисует более сложную картину — и она не может не воодушевлять сторонников демократии.

Позитивные тенденции есть и в других частях света. В конце прошлого года, когда президент Южной Кореи Юн Сок Ёль впервые с 1980 года объявил военное положение, демократические силы и парламент выступили против. Всего за несколько недель ему объявили импичмент и сместили с должности. В Чили, в свою очередь, удалось построить стабильную демократию после окончания диктатуры Аугусто Пиночета (1973−1990).

Некоторые из самых успешных демократий за пределами Европы — это небольшие страны, которые редко попадают в центр обсуждений о кризисе демократии. Тайвань, Уругвай, Коста-Рика, Маврикий и Ботсвана получают высокие оценки в рейтингах демократии Economist Intelligence Unit (особенно примечательны два последних примера — как устойчивые демократии в Африке).

Возможно, именно эти неожиданные случаи и должны стать опорой для наших надежд на возрождение демократического пламени. Как и все остальное, демократия нуждается в образцах для подражания. И хотя привычные примеры больше не работают, все еще есть места, где сторонники свободы могут черпать вдохновение.