Энн Эпплбаум: Интеграция в мир — это не выбор, это реальность, с которой нам нужно научиться жить

Вскоре после того, как Байдена объявили победителем президентских выборов, он получил поздравления от американских союзников по всему миру. Даже Fox News восторженно огласили список доброжелателей, в который, как отметил канал, вошли «премьер-министр Великобритании Борис Джонсон, президент Франции Эммануэль Макрон, премьер-министр Италии Джузеппе Конте, премьер-министр Ирландии Мишель Мартин и президент Испании Педро Санчес». Сам Байден 9 ноября сообщил, что позвонил лидерам Канады, Франции, Германии, Ирландии и Великобритании, чтобы поблагодарить их за поздравления. Через несколько дней он поговорил также с лидерами Австралии, Японии и Южной Кореи.

Если бы не прошедшие четыре года, все эти твиттер-поздравления казались бы совсем не примечательными, предсказуемыми любезностями, абсолютно рутинными для мировой дипломатии в дотрамповскую эпоху. «Избранный президент подчеркнул, что Соединенные Штаты и Австралию объединяют общие ценности и общая история», — говорилось, например, в материалах, опубликованных переходной командой Байдена. Это банальнейшее клише — если только вы не помните разговор президента Дональда Трампа с тогдашним премьер-министром Австралии Малкольмом Тернбуллом, который закончился безумным обсуждением соглашения о беженцах. В ходе телефонного разговора с лидером Южной Кореи Мун Чжэ Ином избранный президент Америки «поблагодарил президента Муна за его поздравления, выразив свое желание укрепить альянс [двух стран] как стержень безопасности и процветания в Индо-Тихоокеанском регионе». Звучит тоже довольно скучно — если, конечно, вы не помните о том, как Трамп публично размышлял о выводе американских войск из Южной Кореи. Это решение сделало бы страну уязвимой для вторжения с Севера.

Несомненно, мировые лидеры почувствовали облегчение, снова поговорив с последовательным и компетентным американским лидером. Даже несмотря на то, что члены команды Байдена пока не имеют доступа к Госдепартаменту — это обычная практика во время переходного периода, когда уходящая администрация помогает проводить послевыборные звонки по защищенной связи — вероятно, им было приятно снова вести нормальные разговоры с представителями иностранных государств.

И все же было что-то обманчивое во всех этих заявлениях и любезностях, поскольку после эпохи Трампа возврата к нормальной жизни уже не может быть. Никакие отношения Америки, — ни с нашими друзьями, ни с нашими врагами, — не сохранились в том виде, в котором они были четыре года назад. То же самое можно сказать и об основных дипломатических институтах, как международных, так и внутренних. Некоторые представители команды Байдена, ветераны администрации Обамы, столкнутся с искушением восстановить все прежние отношения и перезапустить старые планы, как будто ничего не произошло. Но это было бы ошибкой.

С 2016 года репутация Америки на международной арене претерпевала существенные изменения. Наша политическая система перестала быть самой почитаемой демократией в мире; все чаще она воспринимается исключительно как дисфункциональная, а наши лидеры — как особенно опасные. Опрос за опросом показывают, что уважение к Америке не только стремительно падает, но и превращается в нечто совершенно иное. Около 70% южнокорейцев и более 60% японцев — двух стран, дружба с которыми необходима Америке, чтобы дать отпор китайскому влиянию в Азии, — рассматривают США как «главную угрозу». В Германии, нашем ключевом союзнике в Европе, Трампа опасаются гораздо больше людей, чем российского президента Владимира Путина, руководителя Китая Си Цзиньпина или северокорейского лидера Ким Чен Ына.

Это неудивительно: мы живем в мире, где новости доступны каждому. Ничего из того, что произошло за последние четыре года, не является секретом — ни непрекращающаяся ложь Трампа; ни его проявления невежества; ни его эгоизм и кумовство; ни его предложения делать инъекции с дезинфицирующим средством в качестве лечения коронавируса — новость, которая появилась на сотнях языков по всему миру; ни гротескный спектакль с его отказом признать результат выборов. «Сторонники Трампа выходят на улицы, поскольку он заявил о том, что выборы прошли нечестно», — гласил заголовок в катарской газете Gulf Times. The China Daily, главное англоязычное издание Коммунистической партии Китая, торжественно сообщило, что сенаторы-республиканцы призывают Байдена проводить брифинги по вопросам безопасности. Президент Польши — националист, который прилетал в Вашингтон, чтобы сфотографироваться с Трампом во время своей собственной президентской кампании, — похоже, искренне не понимает, кто победил, и продолжает говорить людям, что выборы в США еще не закончились.

После того, как Трамп представил миру этот театральный переворот-на-самом-деле-не-переворот, наивно полагать, что США могут продвигать демократию или верховенство права с той же уверенностью, с которой они делали это в прошлом. В течение четырех лет наш президент открыто бросал вызов многим ценностям, которые мы привыкли ставить в центр нашей внешнеполитической риторики. И да, все это заметили. Американцы, возможно, сочли экзотическим спектакль Трампа, который шантажировал украинского президента, пытаясь вынудить его начать фальшивое политическое расследование в отношении своих оппонентов. Украинцам это показалось… знакомым. В следующий раз, когда высокопоставленный американский чиновник приедет в Киев и скажет украинскому правительству, что кредит Международного валютного фонда зависит от соблюдения законов по борьбе с коррупцией, почему бы украинцам не посмеяться?

Второе важное изменение, связанное с первым, заключается в том, что другие страны, наконец, начали учитывать, что на самом деле означает уход Америки с позиции глобального лидера, — и теперь занялись переоценкой баланса сил. Эта тенденция, конечно, началась еще при администрации Обамы, хотя в то время никто не мог с ней согласиться. В 2012 году я организовывала в Лондоне встречу с участием сирийских активистов. Они спросили меня, почему Барак Обама не ввел бесполетную зону в их стране; когда я сказала им, что американцы больше не хотят воевать в ближневосточных войнах и больше не уверены в своей победе, они мне не поверили. Вместо этого они выдвигали всевозможные теории заговора — например, о том, что определенные люди в Вашингтоне не любят сирийцев — и сказали, что все равно будут ждать какого-нибудь впечатляющего вмешательства.

Но этого впечатляющего вмешательства так и не случилось. За восемь лет, прошедших с тех пор, в Сирии — как, впрочем, и везде — приспособились к миру, в котором влияние США сокращается. Америка умыла руки из затянувшейся гражданской войны в Ливии, теперь важными игроками там являются Россия, Турция, Египет, Катар и Объединенные Арабские Эмираты. В Африке продолжает расти влияние России и Китая, в то время как Америка отступает. Недавний спектакль, в котором Россия и Турция вместе помогают перекроить границы на Кавказе после короткой войны между Арменией и Азербайджаном, стало напоминанием о том, что это означает на практике. Когда-то не так уж и давно у США были амбициозные планы на Кавказе, включающие трубопроводы, политику и многое другое. Сейчас никого в регионе не интересует, что думают американцы, даже если они потрудятся спросить.

Страна, которая больше всего выиграла от этих двух изменений, ослабления американской демократии и ухода американцев с международной арены, — это, конечно, Китай. После долгого заигрывания с Си Трамп и госсекретарь Майк Помпео усилили свою антикитайскую риторику, отчасти для того, чтобы отвлечь американцев от их собственной неспособности бороться с коронавирусом. Но отношение Пекина к концу правления Трампа должно быть как минимум неоднозначным. Дело в том, что второй срок Трампа укрепил бы влияние Китая в системе Организации Объединенных Наций, снизил бы силу защиты прав человека и еще больше подорвал бы альянс западных и азиатских демократий. Пока Трамп рассказывал в твиттере о теориях заговора на выборах, 15 стран Азиатско-Тихоокеанского региона подписали региональное торговое соглашение, инициированное Китаем. Еще не так давно администрация Обамы предлагала создать транстихоокеанское торговое партнерство под руководством США. Трамп похоронил планы заключить это соглашение, таким образом открыв эту дверь для Пекина.

Ни одно из этих изменений сейчас не может быть легко отменено администрацией Байдена, особенно теми политическими старожилами, которые воображают, что теперь их задача — восстановление. Напротив, перед теми, кто будет работать в следующей администрации, будь то государственный секретарь или поверенный в делах в Люксембурге, теперь стоит совсем другая задача. Публичная декларация прав человека как мантры сама по себе не сделает права человека снова важными. Возвращение Америки в институты ООН, из которых Трамп вышел или пообещал выйти, в первую очередь Всемирную организацию здравоохранения и Совет ООН по правам человека, не избавит их от китайского влияния и не сделает их более функциональными. Задача состоит в том, чтобы найти абсолютно новые способы ведения дипломатии, расширения влияния США, укрепления уважения к правам человека и, прежде всего, использования альянсов. В своем пророческом комментарии, опубликованном в октябре, научный сотрудник Института Лоуи Томас Райт заметил, что на самом деле вопрос не в том, будет ли Байден отличаться от Трампа. «Это очевидно», — отметил Райт. Вопрос в том, будет ли Байден отличаться от Обамы. А вот это пока совсем не очевидно.

Новая команда Байдена уже заявляет о реальных амбициях. Будущая администрация уже пообещала быстро наладить диалог с главными союзниками Америки. Байден, вероятно, сосредоточится на четырех или пяти крупных проблемах, включая Covid-19, изменение климата и защиту демократии от авторитарной повестки России и Китая. Вместо того, чтобы вести параллельные торговые войны в Европе и Азии, как это делал Трамп, команда Байдена хочет обеспечить согласованную работу США с их европейскими и азиатскими союзниками.

Но консультации сами по себе не приведут к каким-либо изменениям, и возрождение многосторонности сопряжено с определенными рисками. Самый важный из них заключается в том, что он заставляет высших должностных лиц сосредотачиваться на процессе, а не на результате. Дипломатов всегда соблазняет перспектива переговоров о переговорах; достижение соглашения о рабочей группе, которая будет разрабатывать политику, иногда может показаться более важным, чем сама политика: о, смотри, мы заставили Лондон, Париж и Брюссель подписать бессмысленное заявление. Теперь мы все можем похлопать себя по спине. Команда Байдена не должна попасть в ту же ловушку, что и бывший госсекретарь Мадлен Олбрайт, которая отважно пыталась создать новый международный институт — Сообщество демократий — только для того, чтобы в итоге наблюдать, как он медленно умирает. На своих первых встречах группа основателей Сообщества увязла в обсуждении того, кто может стать его членом; затем члены начали спорить о том, чем именно должна заниматься организация. Хотя этот институт все еще существует, он не смог противостоять росту авторитарного влияния внутри ООН и в других институтах, так что он не заслуживает ни серьезных ресурсов, ни серьезного внимания.

Одно из решений могло бы состоять в том, чтобы Соединенные Штаты вообще избегали международных организаций. Вместо того, чтобы создавать бюрократическую структуру с секретариатом и офисами, почему бы просто не работать ad hoc в рамках коалиций с союзниками, решая вопрос за вопросом? Эту формула недавно предложил Макрон, не поклонник современной ООН. «Нам необходимо заново изобрести продуктивные формы сотрудничества — коалиции проектов и игроков», — сказал он недавно, приведя в качестве примера организованную им встречу с участием европейских правительств, американских компаний и представителей штатов после выхода Трампа из Парижского соглашения. Другой пример — проект COVAX под эгидой ЕС, предназначенный для организации поставки вакцин против коронавируса по всему миру, в который входят как правительства обеих сторон, так и неправительственные организации. Здесь могут быть и другие примеры, может быть, даже множество других примеров. Альянс, необходимый для противодействия влиянию России в Европе, включая явную и скрытую поддержку Россией ультраправых политических партий и средств массовой информации, может отличаться по своей природе, например, от альянса, необходимого для противодействия влиянию Китая во всем мире, которое часто заключается в расходах на инфраструктуру и торговых сделках.

Команда Байдена также могла бы избавиться от старых вредных привычек, уделив первоочередное внимание вопросам, которые обычно вообще не рассматриваются как часть внешней политики. Практически во всех демократиях растет недовольство уклонением от уплаты налогов, международным отмыванием денег и теневыми денежными операциями, используемыми Россией и Китаем, а также внутренними игроками для манипулирования политическими системами. Это проблемы, с которыми Европа, Америка и демократическая Азия могут бороться только вместе. Практически в во всех демократиях также стало ясно, что структура современных онлайн-СМИ углубляет социальное разделение. Возможно, пришло время поставить вопрос о том, работает ли текущее управление интернет-платформами в наших интересах, и не может ли комбинация скоординированных международных изменений в антимонопольных правилах, правилах конфиденциальности и прозрачности сделать информационное онлайн-пространство более благоприятным для конструктивного диалога, вместо ожесточенной поляризации. Изменение климата по определению требует как международных усилий, так и высокого уровня креативности, но есть и другие проблемы. Как демократическому миру быть услышанным в таких местах, как Беларусь, где полиция сейчас избивает и убивает протестующих? Как демократическим странам переопределить понятие безопасности, включив в нее не только танки и ракеты, но и средства защиты от дезинформации и кибервойны?

Американцам, вероятно, придется реформировать свои собственные устаревшие институты, особенно Госдепартамент, сильно деморализованный Помпео и его предшественником Рексом Тиллерсоном. Возможно, нам также придется изменить свое мироощущение. После четырех лет рассказов о пороках глобализации и великолепии национализма американцам нужна команда Белого дома, которая сможет объяснить необходимость симбиотических отношений между внешней и внутренней политикой. Изменение климата — это международная проблема, которая касается людей, живущих рядом с горящими лесами в Калифорнии. Международное отмывание денег — это международная проблема, которая касается прокуроров, пытающихся выследить мошенников в Нью-Йорке. Вакцины, которые положат конец коронавирусу, были произведены в рамках международного сотрудничества и партнерств, включая немецкую компанию, управляемую немецко-турецкой парой, работающей с американской транснациональной компанией, и американскую компанию, возглавляемую французским генеральным директором.

Нам нужна другая риторика в отношении внешней политики, нам нужен язык, который не превозносит многосторонность как таковую, но и не ставит американцев в невозможную и нереалистичную изоляцию. Интеграция в мир — это не выбор; это реальность, с которой нам нужно научиться жить. Вопрос в том, какая это будет интеграция. Кто будет определять для нее правила? Кто будет решать, что важно? Администрация Байдена должна прежде всего сказать американцам правду: мы сейчас находимся на переломном этапе, поворотном моменте, после которого мы либо возродим влияние демократического мира, либо станем свидетелями его стремительного упадка.