«Без общей базы люди будут просто пытаться друг друга перекричать»

Проблема свободы слова вновь стала основным предметом разногласий в колледжах и университетах. Только в этом году было зарегистрировано как минимум 20 попыток сорвать выступления конкретных спикеров на площадках высших учебных заведений. Так, в марте студенты юридического факультета Стэнфорда попали в общенациональные новости, когда на встрече с консервативным федеральным судьей Кайлом Дунканом заглушили его речь криками. С другой стороны, губернатор Флориды Рон ДеСантис подписал закон, который по сути подрывает академическую свободу в штате.

Мы считаем, что подобная нетерпимость к идеям — не просто следствие растущей поляризации общества. Это в том числе результат неспособности высшего образования предоставить студентам ту общую интеллектуальную основу, которую мы называем гражданским просвещением. Наша обязанность как педагогов — подготовить студентов к жизни в демократическом обществе, члены которого неизбежно будут расходиться во мнениях по многим вопросам. Чтобы укрепить свободу слова в университете, нам необходимо вернуть гражданское просвещение в основу нашей учебной программы.

На протяжении XX века во многих колледжах и университетах гражданское просвещение было обязательным курсом на первом году обучения. Обычно этот курс назывался Western Civ (полное название — «Западная цивилизация»). Подобные курсы стали стандартными в межвоенный период, поскольку миграция изменила студенческий состав, а сама либеральная демократия оказалась под угрозой во всем мире.

Western Civ также служила еще одной, часто непреднамеренной, цели: она обеспечивала взаимопонятный набор ссылок, которые позволяли найти точки соприкосновения в разногласиях между студентами.

Поколения студентов боролись с аргументом Сократа о том, что верховенство права не может выжить, если люди просто игнорируют законы, которые они не поддерживают. Студенты научились рассматривать разногласия как необходимый компонент и обучения, и жизни в целом. Навыки, приобретенные ими на первом курсе, создавали прочную базу для будущих дискуссий и дальнейшего обучения.

Ограничения Western Civ очевидны из самого названия. Курс знакомил студентов только с западными идеями, косвенно (а иногда и напрямую) предполагая, что эти идеи превосходят идеи других культур.

В конце концов, эти ограничения оказались непреодолимыми. В 1987 году активисты раскритиковали обязательный для всех первокурсников Стэнфорда курс под названием «Западная культура». После этого курс был заменен программой, не имеющей привязки к Западу.

С 1964 по 2010 год почти все вузы (за исключением Колумбийского университета) отказались от обязательного курса для первого года обучения, предусматривающего единую учебную программу по гуманитарным наукам. Вместо этого они выбрали модель «шведского стола». В Стэнфорде в период с 1995 по 2012 год первокурсники могли выбирать из примерно дюжины гуманитарных курсов, от курса о гендерных ролях в китайских семьях до «Технологического видения утопии». Хотя многие из этих курсов были превосходны, у них не было ни общего базового списка литературы, ни какого-либо четкого обоснования того, почему они вообще необходимы.

Во многих учебных заведениях заявили, что эти изменения носили прагматический характер, учитывая разногласия по поводу того, какие тексты должны быть обязательными. Мы полагаем, что существовала еще одна причина, по которой университеты перешли к учебной программе по выбору: они, как и большая часть общества того времени, попали под влияние идеологии свободного рынка. С этой точки зрения, индивидуальный выбор и индивидуальное развитие занимают центральное место. Само понятие базовых требований признается патерналистским, а свобода понимается как возможность поступать так, как хочется.

Свобода выбора — это действительно важная ценность. Но без общей базы это может привести к тому, что люди будут просто пытаться друг друга перекричать. Образовательная модель, которая не оставляет места для базовой учебной программы, сформированной с учетом требований демократий XXI века, делает студентов крайне плохо подготовленными к преодолению разногласий. В мире, где индивидуальный выбор имеет первостепенное значение, как нам научиться признавать, что существуют альтернативные точки зрения, которые также могут быть обоснованными? Если мои цели — единственные, которые имеют значение, тех, кто их не разделяет, можно легко рассматривать как препятствия, которые необходимо устранить. Так невидимая рука легко может превратиться в железный кулак.

Широкое внедрение рыночного подхода к учебной программе имело и другие пагубные последствия: оно усиливало конкуренцию среди студентов, заставляя их отказываться от занятий гуманитарными науками в пользу более практических направлений, нацеленных на успешную и прибыльную карьеру. Когда сами университеты никак не обозначают внутренней ценности определенных тем или текстов, многие студенты просто следуют сигналам рынка.

Гражданское просвещение — это общественное благо. Если рассмотреть его в терминах свободного рынка, его предложение всегда будет недостаточным. Развитие навыков активного слушания, взаимопонимания, уважения к различиям, непредвзятости редко становится приоритетом для работодателей и соискателей. Нам необходимо реинвестировать в гражданское просвещение.

В условиях отсутствия гражданского просвещения неудивительно, что университеты находятся в центре дискуссий о свободе слова. Свобода слова — это тяжелая работа. Базовые условия, необходимые для развития свободы слова, не берутся из ниоткуда. Слушать людей, с которыми вы не согласны, может быть неприятно. И на университетах лежит моральный и гражданский долг — научить студентов рассматривать и взвешивать противоположные точки зрения, а также принимать различия во мнениях как здоровую черту многообразного общества. Разногласия присущи демократиям.

Университеты и колледжи должны лучше объяснять студентам суть свободы слова, а также развивать у них навыки и образ мышления, необходимые для ее реализации. Модель учебного плана по образу свободного рынка просто не приспособлена для этой задачи. Мы не можем оставить этот императив на усмотрение студентов.

В Стэнфорде с 2021 года у нас снова есть единый общий курс для бакалавриата. Структурируя учебную программу вокруг важных тем, а не канонических текстов, и фокусируясь на развитии демократических навыков, таких как умение слушать, разумность и сдержанность, мы стремились избежать культурных проблем, из-за которых оказался обречен курс Western Civ. Новый обязательный курс был одобрен сенатом нашего факультета в мае 2020 года без единого голоса против.

Программа «Гражданское, либеральное и глобальное образование» включает в себя курс по гражданственности в XXI веке. Он проводится в формате дискуссионного семинара и дает студентам навыки для конструктивного диалога с другими, особенно в тех случаях, когда они с ними не согласны. Все студенты читают одни и те же тексты, как канонические, так и современные; все они работают над развитием одних и тех же навыков. Предварительные оценки и отзывы позволяют предположить, что наша новая программа достигает своих целей.

Чтобы внести ясность: гражданское просвещение не направлено на то, чтобы заставить студентов со всем соглашаться. Как и все мы, они по-прежнему будут расходиться во мнениях по многим вопросам. И наши студенты не единственные, кто нуждается в таких навыках — многим членам Конгресса и губернаторам, несомненно, пригодилась бы эта учебная программа (и мы будем рады ей поделиться).

Мы глубоко убеждены, что если мы научим студентов важным навыкам, необходимым им для жизни в многообразном обществе, они найдут лучшие способы взаимодействия с людьми, с которыми они не согласны, вместо того, чтобы игнорировать их или затыкать им рот.