«То, что мы наблюдаем — это реакция на чрезмерный процедурализм в либеральных обществах»

«Мы уже находимся в авторитарной фазе — на институциональном уровне»

За недолгое время с начала нового президентского срока Трампа мы уже можем наблюдать, как Америка поворачивается к авторитаризму. Конституция США полностью посвящена разделению властей, заключению исполнительной власти в рамки, чтобы у президента были очень четкие, но ограниченные обязанности. Но с 20 января мы видим лишь шквал указов — будто король просто раздает приказы своим подданным. При этой администрации вы не идете в Конгресс, чтобы обсуждать законопроекты. Если вы хотите что-то изменить, например, закрыть крупное агентство, вы подаете петицию королю. Так что мы уже находимся в авторитарной фазе — на институциональном уровне.

Конечно, объявление чрезвычайного положения при вторжении мигрантов — это способ обойти текущие правовые ограничения. Как иначе можно узаконить прекращение права на гражданство по праву рождения, если в 14-й поправке к Конституции четко сказано, что все лица, «родившиеся и натурализованные на территории Соединенных Штатов, подлежат их юрисдикции»? И поэтому предпринята попытка заявить, что мы находимся в состоянии исключения, к нам вторглись, и это позволит нам отменить этот простой язык поправки. Так что в этом много игры.

Однако я думаю, что это говорит о более широком кризисе либерализма, который я бы связал с проблемой «излишнего процедурализма». Либеральные общества построены на верховенстве права, верно? В этом случае у вас есть правила, которые не позволяют влиятельным людям делать все, что они хотят. И тенденция в современных либеральных обществах — просто нагромождать эти правила, одно на другое, в убеждении, что это дает им легитимность. Но это приводит к тому, что вам становится очень трудно выстроить инфраструктуру вокруг всех требуемых правил и разрешений.

Это один из вопросов, которым я уделял особое внимание, поскольку именно эта тенденция порождает инстинкт авторитарного правления. Люди устают от такой ограниченности. То, что мы наблюдаем — это реакция на излишний, чрезмерный процедурализм в либеральных обществах. Люди хотят перейти к противоположному. Это заставляет сторонников Трампа нападать на судей. Перед лицом всех исков, которые сейчас подаются против указов президента, Маск и Вэнс говорят: «Давайте объявим судьям импичмент. Не должно быть никаких ограничений на то, что мы делаем».

«Первое, что вам нужно сделать, это не увольнять бюрократов, а освободить их от всех этих гор правил»

Действия Маска совершенно непрозрачны. Мы не знаем, что он делает. Он принимает решения, которые строятся на демонизации федеральной бюрократии. Одна из проблем, с которой мы столкнулись, упирается в то, что экономисты называют теорией принципала-агента. Она гласит, что принципал отдает приказы, а агенты должны этим приказам подчиняться. Но в любой реальной организации большей частью знаний обладают именно агенты. Армия США, например, это прекрасно понимает: именно младший лейтенант, который пытается взять город, действительно понимает ситуацию, а не генерал, который находится далеко от линии фронта.

Поэтому нужно делегировать полномочия на более низкие уровни. Это то, что такое бюрократия — по сути иерархическая система, в которой сами бюрократы нуждаются в автономии. Так они будут способны принимать хорошие решения, основанные на их превосходном знании ситуации на местах и их способности действовать быстро.

Проблема в США в том, что мы не доверяем государству. Я всегда думал об Америке как об обществе с относительно высоким уровнем доверия. Это традиция, которая восходит к Алексису де Токвилю, его идее, что американцы ладят и могут создавать организации гражданского общества для сотрудничества друг с другом. Но доверие подорвано — и это действительно ядовитая вещь.

Мы не доверяем бюрократам в достаточной степени, чтобы дать им возможность принимать решения на основе их здравого смысла. Вместо этого мы придумываем множество правил. Например, согласно Федеральному положению о закупках, федеральное агентство не может купить стол или компьютер, не обратившись к своду правил, состоящему из нескольких сотен страниц о том, как подавать заявки на предложения, как разрешать споры и так далее. Вот почему им требуется вечность, чтобы просто купить что-то вроде компьютерной системы, которая обычно устаревает к моменту фактического исполнения контракта.

Консерваторы в США, особенно крайне правые критики Евросоюза, считают, что главная проблема в том, что у бюрократов слишком много власти, и поэтому их нужно ограничивать. Но если вы действительно хотите иметь Департамент эффективности правительства (анонсированный Трампом и Маском DOGE), первое, что вам нужно сделать, это не увольнять бюрократов, а освободить их от всех этих гор правил. Потому что большинство бюрократов в нынешних обстоятельствах больше озабочены соблюдением этих подробных правил, чем реальным решением проблем, с которыми сталкиваются их избиратели.

Сокращение бюрократии в итоге может привести к катастрофе, потому что правительство занимается в том числе такими важными вещами, как контроль воздушного движения или сертификация лекарств с проверкой их на безопасность и эффективность. Все заметят, если самолет упадет из-за того, что вы уволили всех авиадиспетчеров, или случится эпидемия чумы.

Моя претензия к американской общественности заключается в том, что они просто не понимают, что делает их собственное правительство и насколько это важно. У вас есть хорошо обученные люди, которые знают, что они делают, и которые пытаются служить общественным интересам. Как только это закончится, они пожалеют, что подорвали эту систему в ее прежнем виде.

«Одно из величайших достижений либерального порядка, основанного на правилах, — национальное величие было отделено от территории»

Классический либерализм по-прежнему остается единственным жизнеспособным способом управления в разнообразном обществе. Я считаю, что есть две интерпретации либерализма, которые привели нас к проблемам. Тот, что справа, — это так называемый неолиберализм, своего рода крайняя вера в рынок и соответствующая неприязнь к государству и его регулированию. Слева — то, что можно назвать woke-либерализмом, или политикой идентичности, в которой вы относитесь к людям не как к носителям универсальных прав, а как к членам определенных групп с особыми привилегиями.

Я думаю, что можно отойти от такого рода политики идентичности и все равно иметь либеральное общество. Многие люди справа говорят, что woke-либерализм — это неизбежное следствие самого либерализма, и поэтому мы должны отвергнуть либерализм в целом. Но я просто не вижу никаких оправданий для этого. Можно отойти от многих крайних аспектов политики идентичности и все равно иметь открытое, толерантное и плюралистическое общество.

Одно из величайших достижений либерального порядка, основанного на правилах, — национальное величие было отделено от территории. Так, что Япония могла бы иметь вторую по величине экономику в мире, но не империю; жить счастливо, оставаясь на Японском архипелаге и производить Toyota и Sony. Но теперь Трамп, похоже, возрождает идею о том, что каким-то образом физические размеры вашей страны делают вас великими.

К сожалению, есть и другие державы, заинтересованные в этом. Россия считает своей частью Украину, а Китай — Тайвань. Оба государства были ограничены нормами, принятыми после 1945 года. Теперь Соединенные Штаты, похоже, тоже вступают в эту игру. Это довольно неприкрытый возврат к силовой политике.

Одна вещь, которая кажется довольно универсальной, заключается в том, что людям не нравится жить под диктатурой. Когда Восточная Европа освободилась от коммунистической диктатуры, люди были вне себя от радости, что их освободили. Но с тех пор прошло уже 35 лет. Появилось целое поколение, выросшее в мире и процветании, которые были предоставлены Евроcоюзом. Они не помнят, каково было жить при коммунистической диктатуре. И поэтому они могут сказать себе: «На самом деле новый тиран — это европейская бюрократия».

Что поражает меня в риторике правых, так это то, что люди говорят, будто у нас в США больше нет свободы! Они ведут себя так, как будто либеральное общество похоже на жизнь при диктатуре. Эти люди понятия не имеют, что такое настоящая диктатура, но они вбили себе в голову, что культура отмены так же плоха, как и сталинизм.

Я по-прежнему верю, что либерализм способен к самоисправлению благодаря своему открытому и критическому духу.