«Мы никогда не сдадимся, мы никогда не признаем поражение», — заявил на митинге своих сторонников 6 января 2021 года Дональд Трамп. Он призвал сторонников пойти к Конгрессу, чтобы «поприветствовать наших храбрых сенаторов, конгрессменов и конгрессвумен». В итоге к Капитолию, где в это время утверждали результаты президентских выборов, пришли тысячи людей, которые вскоре ворвались в здание. Известный американский историк Тимоти Снайдер объясняет, как произошедшее стало возможным, почему за это ответственность несет не только Трамп, что общего у современной Америки с Германией 1930-х, и что ждет США в новом электоральном цикле.
Выступление Дональда Трампа 6 января в принципе не содержало в себе ничего нового, пишет Тимоти Снайдер: Трамп поступал так всегда. Он никогда серьезно не относился к электоральной демократии, и даже когда победил на выборах в 2016 году, все равно утверждал, что они были сфальсифицированы — якобы, за его оппонента были поданы миллионы фальшивых голосов. В 2020 году Трамп знал, что уступает Байдену по опросам, и заранее стал заявлять о грядущей фальсификации выборов, постепенно ужесточая свою риторику.
Неудивительно, что Трампу поверили, отмечает Снайдер: требуется колоссальный объем работы, чтобы научить граждан сопротивляться мощному притяжению того, во что уже верят они сами и окружающие их люди. «Платон видел особую опасность для тиранов в том, что в конце концов они будут окружены только согласными со всем подхалимами. Аристотель был обеспокоен тем, что в условиях демократии богатый и умелый демагог может слишком легко овладеть умами населения. Осознавая эти и другие риски, создатели Конституции ввели систему сдержек и противовесов. Задача заключалась не только в том, чтобы ни одна ветвь власти не доминировала над другими, но и в том, чтобы закрепить в разных институтах разные точки зрения», — напоминает историк.
Платон видел особую опасность для тиранов в том, что в конце концов они будут окружены только согласными со всем подхалимами. Аристотель был обеспокоен тем, что в условиях демократии богатый и умелый демагог может слишком легко овладеть умами населения.
Так что в этом смысле ответственность за усилия Трампа по опровержению результатов выборов должно нести очень большое количество республиканцев-членов Конгресса. Вместо того, чтобы с самого начала противостоять попыткам Трампа оспорить выборы, они позволили его электоральному вымыслу процветать. Избираемый институт, выступая против выборов, рискует сам себя дискредитировать: «Члены Конгресса, поддержавшие ложь президента, несмотря на все доступные и недвусмысленные доказательства, предали свою конституционную миссию».
Большая маленькая ложь
Эпоху постправды Снайдер сравнивает с протофашистской: «Трамп был нашим постправдным президентом. Когда мы отказываемся от истины, мы уступаем силу тем, кто обладает богатством и харизмой, чтобы создать на ее месте зрелищный спектакль». Историк уверен, что без консенсуса в отношении основополагающих фактов граждане не могут сформировать гражданское общество, которое позволило бы им защитить самих себя, в противном случае можно «погрязнуть в привлекательных абстракциях и вымыслах». Эпоха Трампа — как и эпоха Владимира Путина в России, полагает он, связана с упадком локальных новостей. Социальные сети не могут заполнить эту нишу: они только укрепляют умственные привычки, которые заставляют нас искать эмоциональную стимуляцию и комфорт, что означает потерю различия между тем, что кажется правдой, и тем, что на самом деле является правдой.
без консенсуса в отношении основополагающих фактов граждане не могут сформировать гражданское общество, которое позволило бы им защитить самих себя
Подобно фашистским лидерам из прошлого, Трамп представил себя единственным источником истины. Используемый им термин «fake news» («фейковые новости») перекликается с нацистским понятием «Lügenpresse» («лживая пресса»); как и нацисты, он называл репортеров «врагами народа»; как и Адольф Гитлер, он пришел к власти в тот момент, когда традиционная пресса потерпела крах — финансовый кризис 2008 года сделал с американскими газетами то же, что Великая депрессия некогда сделала с немецкими. Нацисты думали, что развиваемое ими радиовещание сможет заменить традиционную прессу; Трамп попытался сделать то же самое с Twitter.
Благодаря технологическим возможностям и личному таланту Дональд Трамп лгал с такой скоростью, которой, возможно, не мог сравниться ни один другой лидер в истории. По большей части это были отдельные примеры маленькой лжи, но основной эффект был кумулятивным. Те, кто поверил в эту ложь, признали авторитет Трампа и перестали верить всему остальному. Президент мог превратить кого-нибудь из доверенного советника в бесчестного негодяя с помощью одного твита. Но ложь в заявлениях Трампа все еще не была слишком большой, она растянула, но не разорвала то, что Ханна Арендт называла «тканью фактов» (fabric of factuality).
К крупной лжи Трамп перешел в ноябре 2020 года, когда он заявил, что выиграл выборы, которые на самом деле проиграл. Картина мира, в которой были украдены президентские выборы 2020 года, предполагает также недоверие не только к журналистам и экспертам, но и к местным и федеральным правительственным учреждениям, от работников избирательных комиссий до выборных должностных лиц, сотрудников национальной безопасности, вплоть до Верховного суда: «Это неизбежно вовлекает в теорию заговора: представьте себе всех людей, которые должны были участвовать в таком заговоре, и всех людей, которым пришлось бы работать над сокрытием». Так просто опровергнуть заявления Трампа нельзя: те, кто в них верит, делают это потому, что чувствуют, что так правильно, или знают, что другие думают так же.
От Трампа к Джиму Кроу
Нарушения, о которых заявляет Трамп, как правило, относятся к городам, в которых живут и голосуют афроамериканцы. По сути, фантазия Трампа о сфальсифицированных выборах сводится к тому, что это «преступление, совершенное черными против белых». «Это большая ложь, потому что она переворачивает моральное поле американской политики и основную структуру американской истории», — пишет Тимоти Снайдер
Когда сенатор Тед Круз объявил о своем намерении оспорить голосование Коллегии выборщиков, он сослался на Компромисс 1877 года, который разрешил исход президентских выборов 1876 года. Однако релевантность этого примера вызвала у наблюдателей вопросы: во-первых, в то время действительно имели место серьезные нарушения при голосовании, а во-вторых, Компромисс 1877 года заключался в том, что Ратерфорд Хейс стал президентом при условии отзыва федеральной власти с Юга. В результате этой договоренности афроамериканцы оказались лишены права голоса на большую часть ближайшего столетия. «Фактически это был конец Реконструкции, начало сегрегации, правовой дискриминации и законов Джима Кроу. Это первородный грех американской истории в пост-рабскую эпоху, до сих пор наше самое близкое соприкосновение с фашизмом, — пишет Снайдер. — Эта отсылка могла показаться очень далекой, когда Тед Круз и 10 его коллег опубликовали свое заявление 2 января, но оно стало очень близким четыре дня спустя, когда в Капитолий внесли флаг Конфедерации».
Конечно, кое-что изменилось с 1877 года. Тогда именно республиканцы или многие из них выступали за расовое равенство; апартеид поддерживали, наоборот, демократы, партия Юга. Теперь все наоборот. Демократы превратились в коалицию, которая куда лучше республиканцев работает с женской и цветной частью электората. Но противопоставлять демократов монолитной Республиканской партии не совсем правильно, уверен Снайдер.
Две части Республиканской партии
Дело в том, что Республиканская партия не монолитна. В январе 2021 года можно было хорошо проследить различия внутри партии: одни ее члены («игроки») защищали нынешнюю систему на том основании, что она им выгодна, другие («нарушители») пытались эту систему перевернуть. «Раскол между этими двумя группами, “игроками” и “нарушителями”, стал особенно заметен 30 декабря, когда сенатор Джош Хоули объявил, что он поддержит вызов Трампа, поставив под сомнение законность голосов выборщиков», — отмечает автор. В итоге такую позицию заняли более сотни республиканцев, но для многих из них это было не более чем шоу, которое едва ли повлияет на результат.
За четыре десятилетия, прошедшие с момента избрания Рональда Рейгана, республиканцы преодолели напряженность между «игроками» и «нарушителями». Консенсус основывается на том, что «нарушители» служат прикрытием для «игроков», публично продвигая идеологию, которая отвлекает от реальности. Поначалу Трамп казался угрозой этому балансу. Но в итоге его особые навыки «нарушителя», как оказалось, создали огромные возможности для «игроков». Во главе с главным «игроком» Митчем МакКоннеллом они добились назначения сотен федеральных судей и снижения налогов для богатых.
Демократия в Америке после Трампа
И все же Трамп так и не подготовил решающий удар. Несмотря на все его иски, мольбы и угрозы в адрес государственных чиновников, он не смог создать ситуацию, при которой правильные люди поступили бы неправильно. Трамп смог убедить некоторых избирателей в том, что он победил на выборах 2020 года, но он не смог вовлечь в свою большую ложь институты.
7 января Трамп призвал к мирной передаче власти, косвенно признав, что его путч провалился. Однако даже тогда он повторял свои заявления о выборах: теперь это было священным делом, ради которого люди принесли жертвы. Трамп сейчас является главным мучеником, верховным жрецом большой лжи. Он лидер группы «нарушителей», по крайней мере, в сознании его сторонников. Вместе с тем, у «нарушителей» есть причины желать исчезновения Трампа, причем куда более веские, чем у «игроков». Использование большой лжи Трампа с их стороны может показаться жестом поддержки, но на самом деле это означает скорее желание его политической смерти. Преобразовать миф о Трампе в миф о нации будет легче, когда он будет в стороне.
Попытка государственного переворота Трампа в 2020-2021 годах, как и другие неудавшиеся попытки государственного переворота, является предупреждением для тех, кто заботится о верховенстве закона, и уроком для тех, кто этого не делает, пишет Тимоти Снайдер.
Протофашизм Трампа открыл новые возможности для американской политики. Чтобы подобный переворот сработал в 2024 году, «нарушителям» потребуется то, чего у Трампа никогда не было: разъяренное меньшинство, готовое к насилию по всей стране, готовое к устрашению и шантажу на выборах. Четыре года распространения большой лжи могут им помочь. Информированные источники в правительстве и за его пределами согласны с тем, что идея превосходства белых правых представляет собой огромную угрозу для Соединенных Штатов. Продажи оружия в 2020 году достигли поразительно высокого уровня.
Попытка государственного переворота Трампа в 2020-2021 годах, как и другие неудавшиеся попытки государственного переворота, является предупреждением для тех, кто заботится о верховенстве закона, и уроком для тех, кто этого не делает
Если ситуация пойдет по насильственному сценарию, «нарушителям» придется отреагировать. «Если они примут это, они станут фашистской фракцией. Республиканская партия будет разделена, по крайней мере, на какое-то время. Можно, конечно, представить мрачное воссоединение: кандидат-“нарушитель” проигрывает президентские выборы в ноябре 2024 года и заявляет о фальсификации, республиканцы выигрывают обе палаты Конгресса, а участники уличных беспорядков, воспитанные за четыре года большой лжи, требуют того, что они считают справедливостью. Станут ли “игроки” принципиальными, если ситуация будет складываться таким образом 6 января 2025 года?», — рассуждает Снайдер.
У политиков, которые хотят положить конец трампизму, есть простой путь вперед: сказать правду о выборах. Америка не сможет справиться с большой ложью лишь потому, что лжец будет отделен от власти. «Для этого потребуется осмысленное возвращение средств массовой информации к плюрализму и к приверженности фактам как общественному благу. Расизм, пронизывающий каждый этап этой попытки государственного переворота, призывает нас прислушаться к нашей собственной истории. Обращение к прошлому помогает нам увидеть не только риски, но и возможности. Мы не можем быть демократической республикой, если будем лгать о расе, большой или малой. Демократия — это не про сведение голосов к минимуму или игнорирование их, это не про “игроков” или “нарушителей”, — заключает Тимоти Снайдер. — Это признание равенства других, умение слышать их голоса — и подсчитывать их».
