Обсуждение вопроса о вето в Генеральной Ассамблее
Выступая на чрезвычайной специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН, посвященной вторжению России в Украину и созванной с 28 февраля по 2 марта 2022 года по формуле «Единство во имя мира», министр иностранных дел Канады Боб Рэй заявил, что использование Россией права вето и в этом, «и во многих других» случаях было «нелегитимным».
(Формула «Единство во имя мира» была первоначально принята в 1950 году. Согласно этой формуле в случае, если Совет Безопасности не может принять меры из-за вето одной из стран, входящих в пятёрку постоянных членов Совбеза, Генеральная Ассамблея несет субсидиарную ответственность за поддержание международного мира и безопасности).
А представитель Лихтенштейна в ООН Кристиан Венавезер отметил, что вето России «явно противоречит» статье 27(3) Устава ООН, которая запрещает сторонам спора голосовать по резолюциям, непосредственно их касающимся. Впрочем, юридические эксперты отмечают, что на протяжении десятилетий это положение «было обязательным в теории, но добровольным на практике». Кроме того, оно не применяется к резолюциям по главе VII, которые предписывают обязательные меры принуждения.
На неофициальном заседании Генеральной Ассамблеи по реформе Совета Безопасности 7 марта 2022 года посол Японии в ООН Исиканэ Кимихиро заявил, что из-за использования права вето Совет Безопасности «иногда» был не в состоянии выполнить свои обязанности по поддержанию международного мира и безопасности. «Мы неоднократно видели, как такие неудачи серьезно подрывали легитимность этого важного органа», — добавил он, резюмируя мнение группы G4, состоящей из Индии, Бразилии, Германии и Японии, каждая из которых стремится получить постоянное место в Совете.
Наконец, выступая от имени группы «Объединение за консенсус», в которую входят Италия, Аргентина, Пакистан, Южная Корея, Турция и другие, представитель Италии в ООН Маурицио Массари сказал, что право вето парализует возможности Совета Безопасности по принятию решений. «Нет никаких сомнений: право вето противоречит принципам демократии, эффективности и суверенного равенства между государствами. Оно было задумано в конкретном историческом контексте и сегодня уже не имеет правдоподобного обоснования», — сказал он. Группа выступает за отмену права вето и против появления новых постоянных членов Совбеза.
Генеральная Ассамблея будет собираться после каждого вето?
Резолюция, принятая на специальной сессии Генеральной Ассамблеи 2 марта 2022 года, требует от Российской Федерации немедленно прекратить вторжение в Украину и безоговорочно вывести все свои вооруженные силы, фактически отменяя право вето России в Совете Безопасности. Документ был принят большинством в две трети голосов 141 государства-члена при 5 против и 35 воздержавшихся.
Предложение о том, чтобы Генеральная Ассамблея регулярно играла более активную роль в сдерживании и пересмотре права вето, сейчас вновь привлекает внимание. Foreign Policy сообщает, что Лихтенштейн возглавляет усилия группы малых и средних стран, включая Коста-Рику, Эстонию, Ирландию, Эстонию, Ирландию, Мексику, Новую Зеландию, Катар и Швецию, по продвижению резолюции Генеральной Ассамблеи, которая автоматически требовала бы созыва Ассамблеи каждый раз после того, как кто-либо из «пятерки» наложит вето в Совете Безопасности. Предложение обосновывается тем, что если вето будет автоматически инициировать проведение специальной сессии Генеральной Ассамблеи, это повысит порог ответственности для его накладывания.
Представители гражданского общества также поддержали эту идею. «Предложение Лихтенштейна должно быть широко принято и реализовано. Оно повышает политические издержки использования права вето, одновременно предоставляя Генеральной Ассамблее полезный способ вмешаться в ситуацию», — заявил Бен Дональдсон от имени Ассоциации ООН — Великобритания.
«Мы приветствуем те государства-члены, которые стремятся в полной мере использовать положения Устава ООН для поддержания мира и безопасности», — прокомментировал Дэниел Перелл, сопредседатель “Коалиции за ООН, которая нам нужна”, и представитель Бехаистского международного сообщества в ООН.
По словам бывшего министра иностранных дел Эквадора Марии Фернанды Эспиносы, которая была председателем 73-й Генеральной Ассамблеи ООН, «следует поощрять инициативы, повышающие прозрачность Совета Безопасности ООН и его подотчетность Генеральной Ассамблее. Эта инициатива давно назрела, и хочется надеяться, что сейчас настал тот момент, когда она может получить достаточную поддержку среди государств-членов».
«Когда члены «пятерки» применяют право вето для предотвращения раннего вмешательства в кризисные ситуации, они превращают Совет безопасности в международный Совет опасности», — сказал Тим Мурити из Института справедливости и примирения в Кейптауне. «Это тем более актуально, когда они сами являются стороной конфликта. Если в такой ситуации вето используется не по назначению, Генеральная Ассамблея должна разбираться в этом вопросе», — добавил он.
Аргентинский законодатель Фернандо Иглесиас отметил, что право вето в Совете Безопасности — это «устаревший фантом из прошлого». По словам сопредседателя Всемирного федералистского движения, «со временем оно должно быть упразднено, пока же необходимо его ограничить». Роль Генеральной Ассамблеи в этом деле является решающей для достижения мира во всем мире», — сказал он.
«На данный момент мы не поддерживаем какую-либо конкретную модель реформы Совета Безопасности», — заявил Андреас Буммель, исполнительный директор организации «Демократия без границ». «Но ясно одно: предоставление отдельным странам права вето более нецелесообразно», — отметил он. С учетом вето, наложенного в Совете Безопасности для блокирования действий ООН по массовым зверствам в Сирии, соучредитель группы уже давно призывает к решительному применению формулы «Единство во имя мира».
В статье, опубликованной на этой неделе в IPS, бывший постоянный представитель Бангладеш при ООН Анварул К. Чоудхури заявил, что право вето «пятерки» в Совете Безопасности является «главным виновником провала единых глобальных действий ООН». По его мнению, «право вето — это не краеугольный камень ООН, а ее надгробный камень».
Наконец, Дмитрий Макаров, российский правозащитник и сопредседатель Московской Хельсинкской группы, предлагает задуматься, «нужен ли нам вообще Совет Безопасности в том виде, в котором он был создан? Или нам нужно что-то совершенно другое?»
