Несмотря на нарастающее экономическое и демографическое давление, Владимир Путин, похоже, не собирается отступать и готов продолжать вкладывать ресурсы в войну и подавление несогласных. Причина в том, что ситуация пока не достигла катастрофического уровня, считает декан и профессор экономики Лондонской школы бизнеса Сергей Гуриев. Что может заставить Россию сесть за стол переговоров, меняется ли общественное мнение внутри страны и как в этой ситуации действовать западным лидерам? Об этом Гуриев рассуждает в колонке для Project Syndicate.
Gerhard Richter
По мере того, как война в Украине затягивается, меняется и дискуссия об экономической политике в России. Вместо восторгов по поводу роста, вызванного развитием военной промышленности, теперь звучат споры о том, переживает ли российская экономика стагнацию или уже вошла в рецессию. В первом квартале 2025 года ВВП России сократился на 0,6% по сравнению с предыдущим кварталом, а во втором — вырос лишь на 0,4%. Даже по самым оптимистичным прогнозам рост экономики в 2025 году, как ожидается, не превысит 1% — это резкое замедление по сравнению с 4,3% в 2024-м и 4,1% в 2023-м годах.
Несмотря на это замедление, инфляция остается серьезной проблемой. В результате россий ский Центробанк недавно снизил ключевую ставку лишь на 100 базисных пунктов — меньше, чем ожидалось — до уровня 17%. Потребители уже ощущают ухудшение ситуации: например, продажи автомобилей могут сократиться на 24% в этом году.
Перед Владимиром Путиным возникают и бюджетные трудности. Дефицит федерального бюджета за первые восемь месяцев 2025 года достиг 1,9% годового ВВП и, как ожидается, увеличится до 2,6% к концу года — показатель невысокий по американским или европейским меркам, но проблемный для страны, лишенной доступа к международным займам из-за войны. За тот же период налоговые поступления от нефтегазового сектора упали примерно на 20% в годовом выражении, что привело к истощению Фонда национального благосостояния. Ликвидная часть фонда теперь составляет лишь около $ 50 млрд, или 1,9% ВВП. Осознавая, что при текущей модели экономика лишится ликвидных средств менее чем через год, Путин недавно представил бюджет на 2026−2028 годы, предусматривающий значительное повышение налогов. Это будет еще сильнее подавлять экономическую активность и может вызвать недовольство населения.
Помимо экономических трудностей, Россия сталкивается с нарастающим демографическим кризисом. Около миллиона военных уже были убиты или ранены в ходе войны, и примерно столько же человек покинули страну — многие из них мужчины, избежавшие мобилизации. Характерно, что в этом году Россия прекратила публиковать демографическую статистику.
Рассылка Школы гражданского просвещения
Кроме того, санкции Запада ограничили доступ России к важнейшим технологиям, что подрывает инвестиционный климат и усилия по модернизации экономики.
На этом фоне неудивительно, что значительная часть населения устала от войны. Согласно недавнему опросу, 66% россиян выступают за начало переговоров, а не за продолжение «военных действий» в Украине.
Несмотря на все эти многочисленные проблемы, Путин, похоже, не собирается отступать. Причина в том, что ситуация пока не достигла катастрофического уровня. Российская экономика, возможно, буксует, но до коллапса ей все еще далеко. Кроме того, при трудоспособном населении свыше 72 млн человек Путин может ежемесячно вербовать около 30 тысяч солдат; мужчинам из самых бедных регионов страны предлагают за это заработок, превышающий их обычный доход в десять-двадцать раз. Эти факторы, в сочетании с мощным репрессивным аппаратом, вероятно, убеждают Путина в том, что у него достаточно средств, чтобы поддерживать военную экономику и подавлять внутреннее недовольство сколь угодно долго.
Еще важнее то, что российские войска продолжают продвигаться на фронте — а это ключевой элемент путинской стратегии. Да, это медленный процесс, он стоит многих человеческих жизней и финансовых вложений. Но пока Путин захватывает новые украинские территории, у него нет никакого стимула садиться за стол переговоров — вне зависимости от того, что предлагает ему правительство США.
Это, однако, не означает, что западные санкции оказались бесполезными. Путин ограничен в доступе к передовым военным технологиям и в вопросе поставок запчастей и других ресурсов вынужден полагаться на Китай, Северную Корею и Иран. У него стало меньше средств, чтобы рекрутировать новых военных, при этом, вероятно, еще больше придется тратить на подавление несогласных. Согласно новому бюджетному плану на 2026 год, расходы на оборону и безопасность заложены в тех же номинальных рублях, что фактически означает их сокращение с учетом инфляции.
Если заглянуть вперед, демографические проблемы России означают, что Кремлю придется предлагать все более щедрые бонусы новобранцам и увеличивать зарплаты рабочим оборонных предприятий, жертвуя при этом ростом гражданских отраслей. Одновременно возможная рецессия нарушит бюджетное равновесие и заведет страну в порочный круг: чем выше налоги, необходимые для финансирования войны, тем сильнее будет замедляться экономика и падать доходы.
Для Путина все это — проблемы будущего. В краткосрочной перспективе у него достаточно ресурсов, чтобы поддерживать порядок внутри страны и оплачивать медленное продвижение армии в Украине. Да, все это происходит за счет отказа от вложений в образование, здравоохранение, инновации и инфраструктуру. Но с его точки зрения, успехи на фронте — это лучшая инвестиция в «будущее России»: они обеспечивают ему более сильную позицию на случай возможных переговоров.
Пока для Путина первостепенное значение имеют территориальные завоевания, то главный вопрос заключается в том, как остановить продвижение российских войск в Украине. Для этого Западу необходимо давить на главные болевые точки путинского режима. Только ужесточив технологические, экономические и финансовые санкции против Кремля, предоставив Украине современное вооружение и стимулируя утечку мозгов из России, западные лидеры смогут ускорить крах путинской военной машины, заморозить линию фронта и спасти жизни украинцев.
