Почему искусственный интеллект — это философский прорыв

Мы, люди, живем исходя из большого количества концептуальных предпосылок. Мы не всегда можем осознавать их — и все же они есть и формируют то, как мы думаем и понимаем себя и мир вокруг нас. В совокупности они представляют собой логическую сетку или архитектуру, лежащую в основе нашей жизни.

Что делает ИИ таким глубоким философским событием, так это то, что он бросает вызов многим из самых фундаментальных, самых само собой разумеющихся концепций, которые определили современный период и которыми большинство людей до сих пор в основном живут. Он буквально делает их недостаточными.

Так, мы исходим из предпосылки, что существует четкое различие между нами, людьми, и машинами. Люди — живые организмы, открытые и развивающиеся, существа, наделенные интеллектом и, следовательно, внутренним миром. Машины же — безжизненные, механические вещи, закрытые, определенные и детерминированные системы, лишенные интеллекта и внутреннего мира. Это различие, впервые появившееся в 1630-х годах, стало определяющим для современного представления о том, что значит быть человеком.

Агентность, искусство, творчество, сознание, культура, существование, свобода, история, знание, язык, мораль, игра, политика, общество, субъективность, истина, понимание. Все эти концепции были введены с явной целью предоставить нам понимание того, что действительно представляет собой уникальный человеческий потенциал. Эта уникальность основывалась на вере в то, что интеллект — это то, что возвышает нас над всем остальным, и что все остальное в конечном итоге может быть достаточно описано как закрытая, детерминированная механическая система.

Различие между человеком и машиной дало современным людям основу для понимания себя и окружающего мира. И философское значение искусственного интеллекта — то есть рукотворной технической системы, которой при этом присущ интеллект — заключается именно в том, что он разрушает эту основу. Это означает, что эпоха, длившаяся почти 400 лет, подходит к концу.

Если выражаться поэтически, то как будто искусственный интеллект освобождает нас и мир от нашего прежнего понимания себя и мира. Он оставляет нас в открытом пространстве. И я твердо уверен, что те, кто создает искусственный интеллект, понимают, что стоит на кону.

За последние пару десятилетий концепция интеллекта расширилась. Теперь мы знаем, что существует множество других видов интеллекта: от бактерий до осьминогов, от земных систем до спиральных рукавов галактик. Мы просто один из элементов. И искусственный интеллект тоже. Утверждать, что эти другие сущности не «по-настоящему» разумны, потому что их интеллект отличается от нашего, немного глупо. Это все равно что если бы один вид птиц, скажем, пеликаны, настаивал бы на том, что только они «по-настоящему» умеют летать.

Существуют базовые качества интеллекта, такие как способность учиться на опыте, логическое понимание и умение абстрагироваться от усвоенного для решения новых ситуаций. Системы ИИ обладают всеми этими качествами.

Однако то, что означает опыт, обучение, понимание или абстракция для системы искусственного интеллекта и для нас, людей, не совсем одно и то же. Вот почему я предположил, что ИИ интеллектуально немного отличается от нас. Но для меня вопрос не в том, кто тут умнее — мы или искусственный интеллект — а в том, могут ли наши разные интеллекты быть взаимодополняющими. Можем ли мы быть умнее вместе?

ИИ может работать в масштабах — как микро-, так и макро — которые выходят за рамки логического понимания и возможностей человека. Искусственный интеллект буквально может дать нам доступ к пространствам, которые мы, как люди, сами по себе не можем обнаружить и не можем достичь. Разве это не удивительно? Уже существует множество примеров этого — от открытия новых ходов в играх, таких как го или шахматы, до понимания того, как сворачиваются белки, и исследования целых земных систем. Возможно, стоит на мгновение остановиться и осознать, насколько это необычно.

Учитывая эти выдающиеся качества, можно сказать, что искусственный интеллект умнее нас. Однако у человеческого интеллекта есть дополнительные измерения, которых у искусственного интеллекта, похоже, нет. И прежде всего это, пожалуй, наша индивидуальная потребность жить человеческой жизнью. Это значит, что мы, люди, воспринимаем внешний мир через призму нашего внутреннего мира. Нам необходимо ориентироваться с помощью мышления, опираясь на мыслящее «я». Эти мыслящие «я» должны понимать, осмысливать и испытывать озарения.

Как бы ни был умен искусственный интеллект, он не может быть умен за меня. Он может предоставлять мне информацию, может даже вовлекать меня в мыслительный процесс, но мне все равно нужно самому ориентироваться в своем мышлении. Мне по-прежнему необходимо иметь свой собственный опыт и свои собственные озарения — те, которые позволяют мне жить свою жизнь.

Системы глубокого обучения учатся самостоятельно, для себя, и на основе того, чему они научились, они могут ориентироваться в ситуациях или отвечать на вопросы, с которыми они никогда раньше не сталкивались. То есть, это больше не закрытые детерминированные системы. Когда у вас есть студент, который определяет логические принципы, лежащие в основе данных, и который может ответить на вопросы, основанные на этих логических принципах, разве вы не назовете это пониманием?

Можно пойти еще дальше и сказать, что системы ИИ, по-видимому, способны отличать правду от лжи, потому что правда положительно коррелирует с последовательной логической структурой. И модели ИИ могут отличать утверждения, которые соответствуют обнаруженным ими шаблонам, от утверждений, которые им не соответствуют. В этом смысле у систем ИИ появляется зарождающееся чувство истины. То есть системы глубокого обучения обладают качествами, которые до недавнего времени считались возможными только для живых организмов в целом и для человека в частности.

Оказывается, что есть вещи, которые обладают агентностью, но не являются живыми и не имеют сознания или разума, по крайней мере, не в том смысле, в котором мы раньше понимали эти термины. Это понимание, это отделение действия от жизни и от внутреннего мира — мощное приглашение увидеть мир и себя по-другому.

В новой концепции интеллекта заложено радикально иное онтологическое понимание того, что значит быть человеком, а также что такое реальность, как она структурирована и организована. Понимание этого разрыва со старой концепцией интеллекта и онтологией человека/мира, я думаю, и есть ключ к пониманию: вступаем ли мы в новую эпоху искусственного интеллекта, когда ИИ будет представлять собой нечто подобное тому, чем была письменность примерно 3000−2000 лет назад?

Есть прекрасная книга Бруно Снелля под названием «Die Entdeckung des Geistes» («Открытие разума»). Центральный тезис его работы: то, что мы сегодня называем «разумом», «сознанием» и «внутренней жизнью» — это не данность, не то, что всегда существовало или всегда переживалось. Напротив, это концепция, которая возникла лишь постепенно. Бруно Снелль показывает, что в произведениях Гомера нет общей, абстрактной концепции «разума» или «души». Вместо этого есть целый поток терминов, которые очень трудно перевести. Например, тимос, который, вероятно, лучше всего объяснить как страсть, которая одолевает и поглощает человека, или ноос, который изначально означал чувственное восприятие и психику, — этот термин Гомер и его современники чаще всего подразумевали как «дыхание» или то, что оживляет, но не то, что мы бы назвали психикой сегодня.

Мы, люди, не всегда переживали себя так, как переживаем сегодня. Каждая форма опыта, мышления или понимания концептуально опосредована. И появление письменности создало новые возможности для аналитического мышления, что привело к появлению все более абстрактных, классифицирующих существительных и к форме систематического поиска и производства знаний, не встречавшейся ранее нигде в истории человечества. Технология письма имела абсолютно драматические последствия для того, что значит быть человеком, для того, как мы ощущаем и понимаем себя как людей. Среди наиболее важных из этих последствий было систематическое возникновение саморефлексии и абстрактного мышления.

Может ли ИИ сыграть такую ​​же преобразующую роль в понимании того, что значит быть человеком? Может ли искусственный интеллект ознаменовать начало совершенно новой, возможно, радикально прорывной главы в понимании того, что значит иметь разум, внутренний мир, способность мыслить? Может ли он помочь нам думать о том, что любое предшествующее понимание самих себя станет устаревшим? ИИ, безусловно, имеет потенциал стать таким крупным философским событием.

Древнее убеждение состоит в том, что люди принадлежат природе и, более конкретно, биологии, к живым существам, способным к самовоспроизведению. Компьютеры, напротив, принадлежат совершенно иной онтологической категории — категории искусственного, сугубо технического. Они не растут, их конструируют и создают. У них нет ни жизни, ни бытия.

На меня оказало большое влияние эссе американского ученого Джозефа Ликлайдера «Симбиоз человека и компьютера», опубликованное в 1960 году. Эссе начинается так: «Инжирное дерево опыляется только насекомым Blastophaga grossorum. Личинка этого насекомого живет в завязи инжирного дерева, где получает пищу. Таким образом, дерево и насекомое тесно взаимозависимы: дерево не может размножаться без насекомого, а насекомое не может питаться без дерева; вместе они составляют не просто жизнеспособное, но продуктивное и процветающее партнерство. Такое кооперативное совместное существование в тесной ассоциации или даже в плотном союзе двух различных организмов называется симбиозом». Пока, писал Ликлайдер, «не существует симбиоза между человеком и компьютером», и цель его статьи — представить эту концепцию, с надеждой, что в ближайшие годы в результате этого партнерства «появится мышление, подобного которому не знал ни один человеческий мозг, и обработка данных, недоступная для существующих сегодня информационных систем».

Я с нетерпением жду такого «партнерства» между людьми и ИИ. Но под этим я имею в виду не постепенный переход человека в зависимость от ИИ, когда мы передаем все мышление и принятие решений искусственному интеллекту настолько, что едва ли сможем думать или принимать решения самостоятельно. Совсем наоборот. Я описываю ситуацию максимального человеческого интеллектуального любопытства. Состояние, в котором быть человеком — значит быть больше, чем человеком. Где когнитивная граница между людьми и ИИ становится осмысленно нечеткой.

Когда я излагаю это видение, я слышу критические голоса. Они говорят мне, что я представляю ИИ как философский проект, в то время как у компаний, создающих ИИ, совершенно иные мотивы. Я полностью осознаю, что наделяю ИИ философским и поэтическим достоинством. И я делаю это осознанно, потому что считаю, что ИИ имеет потенциал стать выдающимся философским событием. Наша задача как философов, художников, поэтов, писателей и гуманистов — сделать этот потенциал видимым и актуальным.

Я понимаю стремление придать человеческой жизни смысл. Придать значимость мышлению и интеллектуальному озарению, а также искусству, творчеству, открытиям, науке и сообществу. Я полностью это понимаю и разделяю. Но мне кажется несколько удивительным и даже печальным предположение, что все эти вещи находятся на одной стороне, а ИИ и те, кто его создает, — на другой.

Критическая позиция, основанная на таком разделении, лишь воспроизводит тот самый мир, против которого она выступает. Вместо того, чтобы противостоять ИИ, можно было бы заняться им и попытаться показать, чем он может быть. Если мое предположение, что ИИ предполагает эпохальный прорыв, хотя бы частично верно, то я не вижу другой альтернативы.