Для развития экономики необходимы постоянные изменения. Но не все в современном мире готовы к инновациям. Чтобы их запустить, неизбежно нужно отказаться от части своего капитала — полученного образования, опыта, вложенных инвестиций и привычек. Какие факторы служат импульсом к таким изменениям и что сейчас мешает мировой экономике идти вперед, рассказывает шведский экономист Фредрик Эриксон.
Биография
Фредрик Эриксон получил образование в Оксфордском университете, Лондонской школе экономики и Уппсальском университете. Начал карьеру экономиста в канцелярии премьер-министра в Швеции, затем работал во Всемирном банке и в JP Morgan аналитиком по развивающимся рынкам. Был советником британского правительства и главным экономистом шведского аналитического центра Timbro. В 2006 году вместе с профессором Разином Салли учредил Европейский центр международной политической экономии (ECIPE), базирующийся в Брюсселе. Автор нескольких книг и исследований в области международной экономики и экономической политики.
Аккаунт Фредрика Эриксона в Твиттере.
Известный экономический мыслитель Йозеф Шумпетерписал, что предприниматель — это такой тип индивидуума, который генерирует инновации, обеспечивая таким образом продуктивные изменения в экономике, рассказывает Фредрик Эриксон. При этом процесс изменений Шумпетерсвязывал с творческой деструкцией, разрушением: “Чтобы появилось пространство для новых технологий, новых бизнес-моделей, новых способов мышления — что-то должно исчезнуть, уйти. Если продолжать действовать в экономике так же, как и вчера — инновациям будет очень сложно развиться”.
Суметь перестать делать что-то, что делал раньше — сложнее, чем кажется. “Нужно высвободить время, интерес, энтузиазм к чему-то новому. Иногда нужно перестать что-то покупать или переехать”,— объясняет Эриксон. По его мнению, сейчас люди склонны к консервативному поведению, и отчасти это связано с ошибочным пониманием того, что такое новые технологии и что они дают. “Я читал статью профессора, одного из крупнейших специалистов по робототехнике в мире, который ответил, что в будущем технологиями не будет уничтожена только профессия трубочиста,— рассказывает экономист.— Я не подписываюсь под подобными теориями”. По мнению Эриксона, технологии не делают людей безработными, а напротив, помогают им развиваться — вместе с экономикой. Ведь если подумать о профессиях, которые существовали сто лет назад — сегодня их не существует, но “насколько мы как общество живем лучше, можем заниматься более интересными вещами, делать что-то гораздо более важное, отвечать на гораздо большие вызовы”, рассуждает он.
Не стоит забывать, что вместе с уходом старых появляются и новые профессии: например, набирают популярность дневные няни для собак, а в Стокгольме открылся отель для теста — вашу закваску будут разбавлять водой и перемешивать, пока вы в отпуске или просто на работе. “Мне кажется, это бесконечный процесс и бояться тут нечего. Не нужно бояться, что технология приведет к тому, что люди не будут нужны”,— полагает эксперт.
Способностей использовать инновации сейчас меньше, чем раньше, полагает Эриксон: “Мы постепенно входим в экономическую систему, которая по сути своей противоречит всем нашим предшествующим представлениям о капитализме ”. Бизнес традиционно был должником экономики, заимствуя у условного общества сбережения, пенсионные накопления и другие доступные ресурсы, чтобы развивать мировую экономику. Теперь же бизнес перестает быть должником и становится кредитором, он в большей степени настроен на сбережение, на психологию рантье. Почему так получилось и что тормозит инновации? Фредрик Эриксон выделяет четыре причины.
Во-первых, в экономике требуется все больше капитала — материального и человеческого — для производства чего бы то ни было. “ Когда я был 15-летним юношей, учился в шведской школе, две недели я проходил практику кассиром в банке. Теперь для того, чтобы быть кассиром в банке, необходима как минимум степень бакалавра”,— объясняет он.
Во-вторых, инновации тормозит консерватизм. После того, как вы истратили 4-5 лет на получение университетского образования, чтобы поменять род занятий, вам по сути нужно уничтожить тот образовательный капитал, который вы получили в университете, объясняет экономист. Избавиться от него очень сложно — ведь вы потратили на учебу несколько лет (а возможно, и немало денег). Или инвестировали много сил и средств в станки или заборы. После того, как вы сделали инвестицию, вы становитесь исключительно консервативным человеком, невосприимчивым к новшествам, потому что чтобы начать изменения, вам нужно отказаться от определенной части капитала. Чтобы частично решить эту проблему, полагает Эриксон, необходимо сохранить как можно больше из так называемой классической школы либерального образования (Liberal Arts), в соответствии с которым люди приобретают не конкретные знания, а умение жить и быть человеком. Вместо этого в школах сейчас как можно раньше вводят специализацию еще задолго до выпускного класса. “Это уводит нас от классического либерального образования. Чем больше мы специализируемся и чем раньше мы это делаем, тем уязвимее мы становимся с точки зрения необходимых изменений в жизни, и наше образование с точки зрения экономики обесценивается”,— говорит Эриксон.
В-третьих, инновациям мешает доминирование крупных компаний и ситуация внутри них. Для развития экономики необходима состязательность на рынке, но пространство для конкуренции сильно сузилось. Для возрождения жесткой конкуренции требуется появление новых игроков на рынке. Например, условные Coca-Cola и Pepsi будут продолжать работать как работали лишь до появления третьего участника — иначе они просто выпадут с рынка. Кроме того, сами компании становятся все более забюрократизированными. “В США для расчета бюрократии в организациях существует специальный “индекс сложности”, так вот, выяснилось, что еще с 1950-х годов этот показатель растет на 7% ежегодно,— говорит Фредрик Эриксон.— Мы видим бесконечные правила внутри организаций, как себя вести в разных ситуациях”. Нередко авторами таких регулятивных документов оказываются люди, не отвечающие за прибыльность предприятия; например, представители совета директоров. Они далеки от бизнес-реальности и пишут множество документов с множеством разных правил: как вести себя, чтобы избегать рисков, что делать, если происходит конфликт между сотрудниками, которые сидят друг напротив друга и другу другу не нравятся, и так далее”. Это “приводит к кафкианским последствиям”, отмечает экономист.
Наконец, в-четвертых, шансы на возможные изменения снижаются из-за демографической ситуации. “Мы просто стареем”,— объясняет Эриксон. Пожилые гораздо менее склонны к изменениям и менее охотно их принимают, чем молодые люди. Растет средняя продолжительность жизни в обществе, люди работают дольше и менее готовы к изменениям: “Человеку исполняется 50, он чувствует, что ему работать еще активно 20-25 лет, а свою работу он ненавидит, он хочет что-то поменять. Есть возможность изменить свою жизнь в 50 лет? Это же опять идти учиться, столько неуверенности, возможно, семья у человека, дети, ипотека”. С другой стороны, ситуация с увеличением числа лиц пенсионного возраста может привести к застою, чрезмерному консерватизму и фактически затормозит инновации на неопределенный срок.
Люди в мире все больше устрашены перспективой изменений, перспективой нового. “Мы понимаем, что общества создают фантастические возможности для улучшения жизни. Но, к несчастью, немногие из нас пользуются этими возможностями” ,— резюмирует Эриксон.
Записала Наталья Корченкова
