Феминистские организации появились в России в последние два десятилетия и активно участвовали во всевозможных внутренних и внешних дискуссиях. Однако все это время к нам не относились серьезно, и получилось так, что к началу войны мы оказались нетронутыми, в то время как все видные российские политические деятели уже были в тюрьмах или в изгнании. Мы быстро мобилизовались в нужный момент — наше движение началось 25 февраля. Через гендерную оптику мы видим, что женщины с обеих сторон конфликта больше всего страдают от войн. Они теряют своих сыновей, они вынуждены искать убежища в другой стране. Это нас объединило, несмотря на теоретические разногласия между феминистками разных течений.
Мы прекрасно отдаем себе отчет в том, что не можем положить конец этой войне, но мы можем приблизить этот момент. Российские власти могут сколько угодно скрывать данные о потерях российской армии, но скрыть могилы на кладбищах им не удастся. Чем больше гробов вернется в Россию, тем больше будет меняться отношение к войне. Когда это произойдет, мы будем к этому готовы и у нас будут люди, которые знают, что делать дальше.
Нам нужно сделать пассивных противников войны активными и подбодрить наши сообщества. Прорыв информационной блокады — наша первоочередная задача сейчас. Около 50 тысяч человек следят за нашими антивоенными публикациями, которые мы выпускаем в социальных сетях. Активисты распространяют наш самиздат, газету для женщин старше 45 лет под названием «Женская правда» в 20 городах России. Женщины именно этого возраста составляют большую часть населения России. Теоретически они должны иметь пропорциональное представительство во власти, но этого не происходит. Фактически они исключены из информационного пространства и полагаются исключительно на российское телевидение.
Однако мы считаем, что в долгосрочной перспективе эта группа станет силой, которая потрясет и изменит общественное мнение об этой войне. Это наши пожилые родственницы, матери офицеров, участников чеченской войны. Мы считаем их жертвами сложившейся ситуации. Их обманули, заставить поверить в преемственность войны в Украине с войной 1941-1945 годов. Перед нами стоит сложная задача отвлечь их от нарратива о борьбе с «украинскими нацистами». Мы переносим войну с поля идеологической битвы в их холодильники, кошельки и семьи, делая ее реальной и близкой, как если бы она происходила у них на пороге. Мы приходим к ним с общечеловеческими, близкими им темами, рассказывая о повышении цен, их любимых знаменитостях, которые не одобряют войну, и компенсациях, которые были обещаны российским правительством, но не были выплачены семьям российских военных, погибших в Украине. Газета получила положительные отзывы. Люди рассказывают, что, подсунув газету своим пожилым родственницам, они впервые смогли поговорить с ними о войне, не обвиняя друг друга в предательстве. Выбирая нерадикальный тон и отвечая интересам и тревогам своей аудитории, наша газета добилась таких результатов. Визуально она имитирует обычные бесплатные районные газеты, которые широко распространяются по почтовым ящикам перед выборами в России. Почтальоны и клининговые службы их не выбрасывают, потому что просто не понимают, что это антивоенные издания, которые могут по новым законам быть признанными экстремистскими материалами.
Мы взаимодействуем с активистами и активистками из Украины. К примеру, мы консультировались с украинскими феминистками и получили от них одобрение на организацию нашей самой известной акции «Мариуполь-5000»: когда в память о жертвах войны из Мариуполя были установлены импровизированные могилы и мемориалы по всей России. Мы присоединились к манифесту Украинской Феминистской Инициативы «Право на сопротивление», и предложили нашим сторонникам подписать его. Как феминистки из России, мы знаем, что «русский мир» несет с собой домашнее насилие, сексуальное насилие, убийства женщин, пытки, гомофобию и трансфобию наряду с «традиционными ценностями». Вот почему мы не согласны бороться за «мир» в том виде, каким его видит путинская Россия. Вместе с украинскими феминистками мы выступаем за мир, который наступит, когда путинская армия сложит оружие и перестанет посягать на право всей Украины самостоятельно определять свою судьбу. На 50-й сессии Совета ООН по правам человека я рассказывала о масштабах антивоенного сопротивления в России и предложила международному сообществу возможности для его поддержки, чтобы добиться немедленного прекращения войны. Кроме того, мы призывали к вооружению Украины, чтобы лучше защитить ее от агрессии, и к прекращению торговли энергоресурсами с Россией.
Мы работаем с украинскими беженцами, которых насильно переселили в Россию с оккупированных территорий, помогаем им уехать в другие страны. Наши активистки работают волонтерами в пунктах временного приема беженцев для украинцев в России. Конечно, они не могут открыто зарегистрироваться там как активистки Феминистского Антивоенного Сопротивления из соображений собственной безопасности: эти пункты приема беженцев хорошо охраняются, так что активистки едут туда с другими волонтерскими группами, зарабатывают авторитет и распространяют информацию. В какой-то степени это партизанская работа. Мы также поддерживаем другие подобные российские антивоенные инициативы, которые помогают украинским беженцам покинуть Россию.
В начале войны многие из нас участвовали в уличных протестах в разных городах России, от Москвы и Санкт-Петербурга до Новосибирска и Екатеринбурга. В результате против нас были возбуждены уголовные и административные дела. Мы стояли перед выбором — либо оставаться в России политзаключенными, либо эмигрировать и продолжать работать из-за границы. Мне самой пришлось уехать из России. Сейчас я живу в Армении. Отсюда я координирую все движение, помогаю редактировать нашу газету и участвую в деятельности ереванского подразделения Феминистского Антивоенного Сопротивления.
Здесь мы тоже выходили на улицы против войны в Украине, но местные жители говорили нам: «Где вы были в 2020 году, когда нас убивали?» Армения — маленькая страна, и война, которую она пережила два года назад, принесла потери почти каждой семье. Украина поддержала азербайджанскую сторону во время конфликта в Нагорном Карабахе. Местное население не понимает, почему они должны беспокоиться за Украину сейчас, если два года назад за них никто не беспокоился. Имея это в виду, мы не можем просто выйти на улицу с проукраинскими лозунгами здесь, мы должны развивать деколониальный аспект нашей активности. Для изучения современного российского империализма, вопросов колониализма и деколонизации мы проводим мероприятия с армянскими гражданскими, феминистскими и ЛГБТК+ активистами. Одна из таких акций — публичное чтение писем украинских мам, которые собрали наши друзья из числа российских блогеров. Это мероприятие не было массовым, но оно было эмоциональным и освещалось не только в соцсетях активистов, но и в местных медиа.
В России есть только низовые антивоенные движения — мы можем быть менее заметны, чем старые мужчины с двойным гражданством, которые организуют в Европе конференции для «хороших русских», но мы очень много работаем. Те, кто остался в России, работают анонимно. Мы даже не собираем их в один групповой чат, потому что это небезопасно. Они общаются с нами через Telegram и Instagram. Феминистское Антивоенное Сопротивление имеет горизонтальную и децентрализованную структуру. Если кого-то из активисток арестуют или заставят бежать из России, движение не остановится. Видные координаторы движения сейчас находятся в изгнании. Мы постоянно обновляем и распространяем протоколы безопасности среди активистов. Мы не хотим быть расколоты режимом и делаем все возможное, чтобы наши активисты оставались в порядке физически и морально.
