Как России удалось достичь влияния в международной политике, несмотря на противостояние с Западом, а потом в одночасье все потерять? Почему не весь мир поддерживает Украину и как Европа может искать общий язык с незападными странами? Чем биполярность лучше одного гегемона? Об этом на семинаре Школы гражданского просвещения рассуждала журналист и политический аналитик, старший научный сотрудник Европейского совета по международным отношениям Кадри Лиик. Пересказываем основные тезисы ее выступления.
Maggi Hambling, 2016
«У остального мира свои дела»
Что сейчас происходит в мире? Европе хочется, чтобы все обратили внимание на войну в Украине и выступили за справедливость, поддерживая украинцев. Но у остального мира свои дела. И для Европы это большой вызов. Многие до сих пор думают, что это вопрос коммуникации и пропаганды. По их мнению, если поехать в Африку и объяснить там всем, что происходит в Украине, то они сразу все правильно поймут, встанут на нашу сторону и сделают все, что мы хотим. Но это не так. Они понимают, что происходит, понимают всю несправедливость этой войны, но они не готовы воспринимать ее как свою. И это понятно.
Я сама из Эстонии, и когда я смотрела, как Эстония помогала украинским беженцам, как собирали средства для Украины, я думала: а когда я еще видела подобную мобилизацию всего народа? Может быть, во время Поющей революции в поздние 1980-е. Но это было наше дело. И это не была война. Если же говорить о войнах, то, может быть, что-то похожее было во время Советско-финской войны в 1939 году, когда многие эстонцы пошли воевать добровольцами на стороне Финляндии.
Но если так посмотреть на этот вопрос, тогда станет понятнее, почему люди, например, из Сомали не торопятся помогать Украине. Мы на Западе должны учиться по-другому общаться с этими государствами, понимать их интересы и, может быть, действовать более прагматично. Для Европы с ее нормативным мышлением это очень трудно. Мы хотим универсальных ценностей, универсальных правил — весь Европейский союз построен на этих принципах. Для нас очень трудно применять транзакционный подход. Хотя, я думаю, отсутствие универсальных правил — это не всегда плохо. У африканских стран вообще другая жизнь. У них, может быть, нет такой демократии в европейском виде, но у них могут быть клановые отношения, которые тоже дают какую-то справедливость, отчетность, общество, которое хорошо функционирует. И не надо туда обязательно экспортировать западную демократию, надо понять, что они живут по-своему. Но по каким-то направлениям мы можем сотрудничать.
«Капитализм приобрел человеческое лицо благодаря угрозе со стороны коммунизма»
Я в целом пессимистично настроена насчет универсальных правил. Звучавшая в 1990-е идея о том, что есть универсальные правила, что права человека важнее суверенитета государств, выглядела хорошо, но на практике привела к войне в Ираке. Этой войны могло не быть. Точно так же, как Путину нужна война в Украине, Ирак был нужен Джорджу Бушу. И я до сих пор думаю, что со стороны Америки это была идеалистическая война. Они думали, что если убрать диктатора, Ирак — а следом и весь Ближний Восток — сразу станет демократией. Тогда они будут менее опасны, там не будет Аль-Каиды, которая нападет на Америку. Не думаю, что там была циничная подоплека. Но получилось плохо. Нет такого умного гегемона, который может управлять миром и защищать права человека.
Рассылка Школы гражданского просвещения
Так что, мне кажется, что защитить права получается удачнее, если есть какой-то баланс сил, многополярность. Иногда помогает даже биполярность. Существование коммунистической идеи во время Холодной войны дисциплинировало капитализм, сделало его более социал-демократическим. Капиталисты понимали, что если они слишком цинично будут относиться к людям, тогда коммунизм может стать привлекательной альтернативой. Можно сказать, что капитализм приобрел человеческое лицо благодаря угрозе со стороны коммунизма.
Добавляет мне оптимизма то, что Запад приспосабливается к новой ситуации. Он уже не является гегемоном. И вот этого, по-моему, Путин не понимает. Он часто повторяет, что распад Запада — только вопрос времени. Мне кажется, он думает, что Запад может быть либо гегемоном, либо вообще не быть актором во внешней политике. Но я бы сказала, что Запад способен действовать и в среде, где у него нет гегемонического статуса. И это получается хорошо. Во время Холодной войны Запад был оплотом демократии, но как только мы заявили о конце истории, все пошло вниз. Так что, может быть, нам будет лучше жить в более сложном для нас мире. Может, мы тогда будем действовать более качественно.
«До 2022 года мне казалось, что Россия очень успешно проводит свою внешнюю политику»
В феврале 2022 года Россия сумела потерять все, что она имела в международной политике. Но до этого момента мне казалось, что Россия очень успешно проводит свою внешнюю политику. Она отказалась от демократического пути, союзничества с Западом — все это могло нам не нравиться, но нужно признать, что-то, как Россия действовала, было достаточно удачно.
Мне кажется, что с 2012 года, когда Путин вернулся в Кремль, он переосмыслил Россию как незападную страну во внешнеполитическом плане. И он начал развивать отношения с другими странами мира, но на другой почве. Хороший пример здесь — Иран, который до 2012 года был функцией в отношениях России с США. Когда отношения с Америкой ухудшались, то развивались свои отношения с Ираном. Если же Америка где-то уступала России, то тогда Россия, например, отказывалась продавать какие-то системы вооружения Ирану.
Но потом ситуация изменилась. Россия стала более влиятельной во многих регионах, в том числе на Ближнем Востоке. Россия была единственной страной, которая могла говорить со всеми участниками вообще всех политических процессов. И действительно, Россия понимала Ближний Восток лучше Запада, потому что в России хорошие эксперты по Ближнему Востоку, и, что важно, Кремль их слушал — в отличие от экспертов по Западу, которых Путин наверняка не слушал, потому что думал, что он сам все знает лучше. Все это отражалось на качестве политики. Россия оказалась в позиции, когда она могла беседовать и с Америкой, и с Китаем. Это очень выгодная позиция — быть третьей по размеру, балансирующей силой.
И тогда Запад в лице Байдена начал говорить с Россией по-другому. Там уже не ждали, чтобы Россия стала демократией, и были готовы вести разговор в более «реалполитичном» ключе. Шли переговоры о вооружениях, одним из предметов переговоров был внеблоковый статус Украины. Так что, почти всего, что называет Москва в качестве причин войны, просто не было. Целей, которых Россия пытается добиться в войне, можно было достичь и невоенными способами — причем лучше, чем военными. Потому что теперь членство Украины в НАТО стало вполне реалистичной перспективой.
«Сохраните себя, не станьте злыми, мелкодушными»
Сейчас важно сохранить пространство для разговора о России с участием как уехавших, так и остающихся внутри страны. Сохраните себя, не станьте злыми, мелкодушными.
Закончить я хотела бы советами от Бориса Немцова из его книги воспоминаний. Он пишет: «Надо как можно меньше злиться и как можно меньше завидовать. Злоба и зависть приводят к быстрому старению, отрицательные эмоции испепеляют людей. В конце концов, живем один раз и хочется прожить дольше. Для нормальной полноценной жизни необходимы всего-то сила воли и стимул. Главное — любить жизнь. И тогда все получится».
