Философская необходимость долгосрочного мышления

Представьте, что вы могли бы прожить жизнь каждого человека, который когда-либо существовал или будет существовать на планете. Вы родились 300 тысяч лет назад в Африке, прожили, видимо, недолгую жизнь, потом умерли, перевоплотились вторым человеком, затем третьим человеком и так далее — пока не достигли сегодняшнего дня. Таким образом, к 2022 году вы проживете около четырех триллионов лет. Но даже если человечество просуществует столько же, сколько средний вид млекопитающих, 99,5% вашей жизни все еще впереди. Испытав все это на себе, какой выбор вы бы сочли предпочтительным для человечества? Были бы вы удовлетворены его нынешней траекторией или надеялись бы на фундаментальное переосмысление того, как устроено общество?

С такого захватывающего мысленного эксперимента начинается новая книга Уильяма Макаскилла, 35-летнего философа из Института глобальных приоритетов, исследовательского центра при Оксфордском университете (William MacAskill, What We Owe the Future: A Million-Year View). Макаскилл известен как сторонник «эффективного альтруизма». В центре его рассуждений — вопрос о том, как мы можем максимизировать количество добра, которое мы делаем в мире. Мораль для него — это эмпатия, когда мы ставим себя на место другого или, в данном случае, каждого. Мысленный эксперимент предназначен для того, чтобы познакомить нас с идеей лонгтермизма (то есть долгосрочности), призывающей нас пересмотреть свой моральный и общественный выбор, сводящийся к достижению личного благополучия, и сфокусироваться на благополучии наших потомков.

Эта идея созвучна духу времени. Макаскилл предупреждает нас о вполне реальной опасности: изменение климата, вызванное использованием ископаемого топлива, сделает мир непригодным для жизни будущих поколений. Читателям предлагается реорганизовать все свои концептуальные установки. Макаскилл думает о наших детях и внуках меньше, чем о будущем, которое наступит через миллионы или даже сотни миллионов лет. Есть ли у нас обязательства перед людьми, которые могли бы жить тогда, и если да, то как они могут выглядеть? 

Прежде всего нужно установить, что благополучие будущих поколений — это хорошо. Австралийский философ Питер Сингер и другие сторонники эффективного альтруизма уже давно утверждают, что расстояние в пространстве не должно служить оправданием для терпимости к страданиям других людей: от того, что кто-то живет на другой стороне мира, его боль не становится менее реальной, и мы должны чувствовать такую ​​же мотивацию облегчить ее, как если бы мы сопереживали ближнему. Тот же принцип применим и ко времени, говорит Макаскилл. Тот факт, что кто-то живет в далеком будущем, еще не повод игнорировать его интересы: его боль и радость однажды станут такими же реальными, как сейчас наши. И их может быть много-много больше: если человечество рассеется по вселенной, могут появиться еще триллионы людей, на благосостояние которых может повлиять выбор, который мы делаем сейчас. Как мы должны действовать в свете этого знания?

Нам следует согласиться с тем, что нельзя допустить апокалиптических событий. Ядерная война между Россией и США сегодня может вычеркнуть будущие поколения из сценария еще до того, как они успеют появиться на свет — это моральное зло с любой рациональной точки зрения. 

Прямо сейчас мы находимся в уникально сильной позиции, чтобы изменить будущий курс человечества. Чтобы проиллюстрировать свой тезис, Макаскилл использует метафору выдувания стекла. Сейчас стекло все еще расплавлено: мы находимся на заре цивилизации, и мы все еще можем решить, какую форму оно в конечном итоге примет. Конкурирующие нравственные подходы в настоящее время борются за превосходство. Мы обязаны действовать до того, как стекло затвердеет.

У тех из нас, кто живет сегодня, есть особое обязательство, считает он. Именно сейчас мы переживаем краткий момент, когда мы можем влиять на остальную часть современной цивилизации. В прошлом такого не было: у римлян не было простого способа передать информацию китайской империи Хань; две цивилизации жили практически независимо друг от друга. Сегодня коммуникационные технологии позволяют вести диалог между отдаленными обществами: идея с одного континента может быстро получить поддержку на другом. 

Впрочем, нельзя сказать, насколько справедливы наши собственные сегодняшние ценности — и в этом заключается большой философский вызов. Что, если мы будем бороться за то, чтобы зафиксировать принципы, которые окажутся глубоко ошибочными? По своей природе мы склонны верить, что именно наши моральные взгляды правильны, но история говорит о том, что мы часто заблуждаемся (одним из примеров таких ошибок является работорговля). Ключ к решению этой проблемы Макаскилл видит в том, чтобы выйти за рамки нашего отношения к любому конкретному вопросу и вместо этого сосредоточиться на метаценностях: более широких принципах и установках, которые могут помочь нам создать общество, максимально способное к нравственному развитию. Такое общество — вместо того, чтобы делать ставку на правильность или неправильность конкретной политической, сексуальной или религиозной морали — поощряло бы нравственные исследования и создавало бы благоприятную среду для состязания между различными мнениями. Мы должны стремиться поощрять разум, рефлексию, эмпатию, чтобы со временем лучшие взгляды — или, по крайней мере, не вызывающие отторжения — возобладали. 

За что критикуют лонгтермизм? Один важный контраргумент сводится к тому, что у нас куда больше шансов помочь другу или члену семьи, поскольку в таком случае мы способны лучше судить о том, какая помощь требуется человеку. Но в то же время большинство из нас согласны с тем, что международная помощь играет определенную роль в облегчении страданий другого народа, например, после стихийного бедствия. Если мы принимаем на себя определенную ответственность за незнакомцев сейчас, то почему мы не можем сделать это и в будущем?

Есть еще один контраргумент — люди будущего будут умнее нас, так что иррационально жертвовать слишком многим в борьбе с изменением климата или резистентностью к антибиотикам: к тому времени, когда эти проблемы действительно выйдут из-под контроля, у человечества будут технологии для их эффективного решения. Технологии действительно развиваются с головокружительной скоростью, но это не позволяет нам с какой-либо точностью предсказать, к каким новым инструментам мы будем иметь доступ через десятилетия, не говоря уже о столетиях. Научно-фантастические фильмы XX века, например, предсказывали массовое использование судов на воздушной подушке, но не предвидели TikTok. 

Зачем рисковать? Мы не вправе ставить собственное удобство выше наших далеких потомков, если есть хоть малейший шанс, что это их погубит. Мы не знаем, как люди будут жить через сотни миллионов лет, но пришло время взвесить наши обязательства перед этими далекими существами. Они не могут голосовать на выборах, они не могут баллотироваться на государственные должности, но они столкнутся с непосредственными последствиями того выбора, который мы делаем сейчас. Они заслуживают лучшего — кем бы они ни были.