«Последовательные российские “красные линии” испарились перед лицом решимости Запада»
Кейр Джайлс, аналитик Chatham House, полагает, что речь Владимира Путина, несмотря на грозное содержание, скорее выглядит обнадеживающей, чем тревожной. По его мнению, российский президент фактически признал: Россия проигрывает войну с Украиной.
Есть и менее приятные новости: похоже, его связь с реальностью еще менее устойчива, чем мы предполагали ранее. Лишь немногие из нарративов Путина выдерживают даже минимальную критику: мы побеждаем в Украине — но вступивший в войну Запад настолько силен, что теперь нам нужно усилиться ради продолжения борьбы; нашим марионеточным режимам на оккупированных территориях необходимо провести референдумы, чтобы войти в состав России — но мы и так знаем, что они очень хотят присоединиться к нам; мы защищаем суверенитет и территориальную целостность России — но для этого нам нужно присоединить части другой страны; наши военные цели всегда сводились к «освобождению» Донбасса — но для этого мы уже захватили столько территории Украины, что линия фронта растянулась на 1000 км.
Столкновение с действительностью за последние шесть месяцев никак не повлияло на мировоззрение Путина. Центральный миф о том, что Запад хочет уничтожить Россию, теперь был приукрашен лишь представлением о том, что стране угрожает западное оружие массового поражения. Если Россия не в состоянии победить на поле боя, рассуждает Путин, ей нужно победить где-то еще. Поэтому он снова обратился к привычному ядерному шантажу, чтобы дать западным лидерам предлог, под которым они могли бы ослабить поддержку Украины. Для этой же цели нужны и референдумы (нет сомнений в их исходе), которые позволят Москве представить любую попытку Украины освободить своих граждан от российской оккупации как нападение на саму Россию.
«Это не блеф», — добавил Путин, тем самым признавая, что все его предыдущие угрозы в адрес Запада, ядерные и неядерные, оказались пустыми. Последовательные российские «красные линии» испарились перед лицом решимости Запада. Западу, заключает Джайлс, следует продолжать оказывать давление на Россию и поддерживать Украину, но осторожно следить за реальной ядерной позицией Москвы, а не за пропагандистской риторикой по телевизору.
«Есть и признаки снижающейся поддержки внутри страны, что для Путина еще хуже потери внешнеполитического влияния»
Если бы американский президент анонсировал важную речь, назначил эфир на восемь часов вечера, а затем исчез до следующего утра, общество немедленно сделало бы выводы: хаос, смятение, замешательство. Белый дом, должно быть, в кризисе. Именно это только что произошло в Москве, пишет Энн Эпплбаум, колумнистка The Atlantic.
Но ни один элемент этой запоздалой речи не был совершенно новым или неожиданным. Российские власти давно намеревались провести бутафорские референдумы на оккупированных ими украинских территориях, а с ядерными угрозами Путин и его телевизионные пропагандисты выступают с февраля. Скрытая мобилизация тоже продолжалась все это время. Но теперь, когда Украина успешно освободила тысячи квадратных миль оккупированных Россией территорий, псевдореферендумы проводятся в спешке, вновь звучат ядерные угрозы, а мобилизация расширяется. Это не действия надежного лидера, уверенного в своей легитимности и исходе этой войны.
Похоже, Путин боится потерять все, на чем прежде основывалась его международная поддержка. Пока российская армия, вторая по величине армия в мире, считалась могущественной, Путину, казалось, суждено оставаться у власти бесконечно долго, а лидеры Китая, Беларуси и Казахстана, Индии и Турции были счастливы терпеть его общество. Но теперь его армия выглядит слабой, а неизбежная военная победа — под угрозой.
Западные санкции создают проблемы не только для Путина, но и для его торговых партнеров, и их терпимость снижается. Премьер-министр Индии Нарендра Моди сказал Путину, что «сегодняшняя эпоха — это не эпоха войн», президент Китая Си Цзиньпин также выразил свою «обеспокоенность», а турецкий лидер Реджеп Тайип Эрдоган рассказал, что призвал Путина прекратить войну: «Захваченные земли будут возвращены Украине». Эти земли, добавил он, должны включать и Крым, который Россия аннексировала в 2014 году.
Есть и признаки снижающейся поддержки внутри страны, что для Путина еще хуже потери внешнеполитического влияния. Вряд ли его беспокоят антивоенные настроения либеральной части общества, но о неприятии войны заявила, например, звезда советской эстрады Алла Пугачева, у которой есть миллионы поклонников. Разочарованы в Путине и провоенные блогеры-националисты. «Мобилизация — это, скажем прямо, наш единственный шанс избежать сокрушительного поражения», — написал недавно один из них. Никто из этих блогеров не был арестован: возможно, у них есть покровители в высших эшелонах спецслужб, а возможно, они связаны с наемниками, которые участвуют в боевых действиях в Украине. Если их лояльность не гарантирована, то и Путин не в безопасности.
Ряд законодательных изменений, которые потребовалось сейчас принимать российскому парламенту, отражают кризис внутри вооруженных сил. По сути, российская армия столкнулась сейчас не только с материально-техническими и тактическими проблемами, но и с падением духа. Именно поэтому, как и в сталинские времена, российское государство теперь определяет «добровольную сдачу в плен» как преступление с лишением свободы до 10 лет. Уголовную ответственность ввели и за применение насилия в отношении начальника, и за мародерство. Если бы российская армия была надежной и самоотверженной боевой силой, государству не нужно было бы объявлять суровые наказания дезертирам, мародерам и мятежникам.
Скоро псевдореферендумы попадут в заголовки газет, а ядерные угрозы вызовут страх — так и было задумано. Но мы должны понимать, что за попытками шантажа и запугиванием стоит другое: поддержка Путина ослабевает — и за границей, и внутри страны, и в армии. Все, что он говорит и делает прямо сейчас — не более чем попытка остановить этот процесс.
«Путин должен найти способ добиться военного результата, который можно было бы представить хотя бы как частичную победу»
После ошеломляющего контрнаступления Украины России не по себе, констатирует Марлен Ларуэль, профессор Университета Джорджа Вашингтона. Шестимесячный консенсус начал давать трещины.
«Партия войны», разочарованная неспособностью Кремля одержать победу, оказывает большое давление на режим. Состоящая из представителей спецслужб, Министерства обороны, оголтелых медиа и политических деятелей, она представляет собой радикальную националистическую экосистему, которая требует гораздо более агрессивных военных действий. И, судя по обращению Владимира Путина, где он объявил о «частичной мобилизации», поддержал проведение референдумов на оккупированных территориях Украины и снова пригрозил ядерной эскалацией, к их требованиям прислушались. Триггером, который сделал голоса радикалов громче, стала гибель Дарьи Дугиной, дочери одного из самых известных российских имперских идеологов Александра Дугина. Военный регресс последних недель тоже сыграл им на руку.
Теперь война все больше просачивается в гражданскую жизнь: от вредоносного влияния спасают школьников, студентов и преподавателей, а тюремное заключение грозит уже практически за любую форму оппозиции. Параллельно среди граждан интерес к войне ослабевает. А усиливающиеся репрессии в сочетании с ростом человеческих жертв могут и вовсе отвратить их от войны.
Нет никаких гарантий, что приток войск существенно изменит динамику на поле боя или что сторонники жесткой линии в правящей элите согласятся на внутренние репрессии вместо военного успеха в Украине. С переполненной и истощенной армией Путин все еще должен найти способ добиться военного результата, который можно было бы представить хотя бы как частичную победу.
Предвидеть крах режима, укреплявшегося в течение двух десятилетий, даже в условиях таких трудностей было бы ошибкой. Но правление Путина, как и у любого лидера, зависит от легитимности; в ближайшие недели и месяцы он может обнаружить, что земля под его ногами зашаталась.
