«Если внешне казалось, что люди совершенно помешались на культе лидера и партии, видимость могла быть обманчивой»

«Все внутри государства, ничего вне государства и ничего против государства» (так Муссолини охарактеризовал термин totalitarismo)

В своей книге американская журналистка и политический аналитик Энн Эпплбаум исследует эволюцию коммунистических режимов в странах Восточной Европы. Докоммунистическое прошлое у этих государств было очень разным: демократическая Чехословакия, нацистская Германия, фашистская Венгрия, монархическая Болгария, полуфеодальная Албания… В регионе жили католики, православные, протестанты, иудеи и мусульмане, говорившие на славянских, романских, финно-угорских языках. Среди них были русофилы и русофобы. Но все эти восемь стран с широчайшим разнообразием культур, экономических и политических традиций после Второй мировой войны оказались под куполом Советском Союза.

Эксперты, изучающие Советский Союз, часто говорят о том, что «советскость» там с самого детства встраивалась в голову через детские книги, школы и пионерию. Поэтому для антропологов так ценен опыт Восточной Европы, который показывает, как в самых разных странах можно было быстро взрастить практически одинаковое тоталитарное сознание, мышление и ценности.

Воровство, насилие, месть и жестокость

Вторая мировая война принесла множество видов ущерба, но сложнее всего оценить масштабы психологической и эмоциональной травмы. Институциональный коллапс сопровождался нравственным разложением. Политические и общественные институты в Польше прекратили работать в 1939 году, в Венгрии – 1944 году, в Германии – в 1945 году. В людях прорастало циничное отношение к тем обществам, в которых они росли и воспитывались. Нормой жизни становилось воровство, насилие, месть и жестокость. Люди перестали становиться людьми. В Польше местные жители врывались в немецкие дома и магазины для того, чтобы растащить немецкую собственность в отместку за то, что «немцы отобрали у нас». Советские солдаты мстили за сожженные деревни России и смерть близких.

В начальный период, когда раны еще не зажили, местное население зачастую мстило немцам тем, что подвергало их таким же притеснениям, какие в свое время испытывали от них сами. Летом 1945 года чехи заставляли немцев носить белые нарукавные повязки, отмеченные буквой «N» — немец, рисовали на их спинах свастику, запрещали сидеть на парковых скамьях, ходить по тротуарам, посещать кинотеатры и рестораны. В Будапеште толпы выживших евреев нередко нападали на бывших чиновников фашистского режима, направлявшихся на судебное заседание по расследованию военных преступлений. Поляки обрекали немцев на принудительный труд, причем зачастую для этого использовались бывшие нацистские концлагеря. Согласно чешской статистике, только в 1946 году 5538 немцев совершили самоубийство. 

Этнические конфликты предусматривались соглашением, которое лидеры трех союзных держав подписали в Потсдаме в июле 1945 года. Сталин, Трумэн и Эттли позитивно отнеслись к массовому переселению людей. Потсдамское соглашение деликатно призывало к «перемещению в Германию немецкого населения или части его, оставшегося в Польше, Чехословакии и Венгрии». Эта фраза определила судьбы миллионов людей. К концу 1947 года около 7,6 млн «немцев», включая коренных этнических немцев и недавних переселенцев – покинули Польшу. Около 400 тысяч из этого числа умерли по пути в Германию от голода, болезней или перекрестных обстрелов смещающегося фронта. Еще 2,5 млн оставили Чехословакию, а 200 тысяч были высланы из Венгрии. 

В 1949–1953 годах в Чехословакии функционировали 18 лагерей. Их узники работали в урановых шахтах, добывая сырье для советской ядерной программы. Никакого специального оборудования им не выдавали, поэтому смертность была очень высокая. Своя сеть лагерей была и у румынского режима, большая их часть располагалась вдоль Дунайско-Черноморского канала, строившегося с помощью СССР. В разгар работ на этой стройке были заняты 20 тысяч заключенных. Отличавшиеся особым садизмом трудовые лагеря были и в Болгарии, причем они прекрасно функционировали в 1960-1970-е годы.

В поисках виновных

И в России конца 1930-х годов, и в Восточной Европе конца 1940-х экономическая политика партии проваливалась. Если коммунистическая Европа не может обогнать капиталистическую Европу, если инфраструктурные проекты проваливаются или откладываются, если продовольствия не хватает, а жизненные стандарты низки, то объяснения всему этому нужно искать в материалах показательных процессов: иностранные шпионы, гнусные саботажники и предатели похитили у народа долгожданный прогресс.

Поскольку обвиняемым приписывался шпионаж в пользу иностранных государств, их аресты сопровождались особо неистовым разгулом антиамериканской и антизападной пропаганды. В 1952 году ЦК Польской коммунистической партии распространил памятку для партийных агитаторов, содержавшую образцы политических выступлений. В одном из них провозглашалось, что «американские империалисты восстанавливают неонацистский вермахт и готовят новое вторжение в Польшу» в то время, как Советский Союз «помогает стране развивать технологию, культуру и искусство».

Польских и немецких агитаторов обеспечивали также указаниями, касавшимися войны с колорадским жуком – сельскохозяйственным вредителем, наводнившим картофельные поля Центральной Европы. Газеты однозначно обвиняли в этой напасти американцев: согласно их публикациям, американские пилоты разбросали десятки тысяч жуков в небе над Восточной Германией, откуда они перебрались на восток.

Homo Soveticus

В Польше культ Сталина пропагандировался посредством изучения полностью вымышленной версии детства советского диктатора. Польских детей приучали называть его «детским прозвищем» Сосо и заставляли читать о его юношеских подвигах и успехах. Пороки капитализма обличались в таких повествованиях, как история Мистера Твистера или в стихах об агрессивных планах США:

В сумасшедшей Америке
Они мечтают о войне,
Рисуя линии фронтов на картах
Человеческой кровью.

Для немногих избранных коммунистическая система предоставляла мотивацию в виде «социального продвижения» и хорошие возможности (в том числе материальные и жилые) для тех, кто сумел приспособиться.

Венграм приходилось содержать 1600 гражданских чиновников союзных держав – русских, американцев, англичан, французов. Грандиозный скандал в 1946 году вызвали счета от флористов, о которых написала коммунистическая газета Szabad Nep: члены британской и американской миссий отправляли свои новым венгерским подружкам немыслимое количество букетов, а платить за это предлагалось правительству Венгрии. Чиновники из СССР просто рассматривали все вокруг в качестве военной добычи, конфискуя продукты, одежду и музейные экспонаты. 

Неоднозначность и двусмысленность той эпохи была схвачена в классическом фильме Анджея Вайды «Пепел алмаз». В финальной сцене главный герой-партизан бежит раненный и в конце концов в мучениях умирает на мусорной свалке. Для польской аудитории метафора довольно прозрачна: жизни молодых людей, присоединившихся к Сопротивлению, оказались выброшенными на свалку истории.

КГБ, ЦРУ, Хрущев, Даллас и даже Ханна Арендт были уверены, что тоталитарные режимы, получившие доступ к самой душе нации, становятся неуязвимыми. Но все они ошибались. Если внешне казалось, что люди совершенно помешались на культе лидера и партии, видимость могла быть обманчивой. Даже когда под действием самой абсурдной пропаганды люди на демонстрациях скандировали лозунги или пели песни о том, что партия всегда права, чары так же внезапно, драматично и неожиданно смогли развеяться.