Пандемия коронавируса меняет мир на глазах. Необычную форму приобретает теперь и протест: пока в России стихийно начавшиеся виртуальные митинги постепенно перерастают в отдельное новое явление, в Израиле протестующим удалось провести акцию с соблюдением двухметровой социальной дистанции. Но никуда не делись и обычные оффлайн-мероприятия, которые собирают людей, невзирая на строгие запреты. Так, на настоящий митинг вышли жители Владикавказа — он закончился задержанием почти семидесяти человек и арестом организатора, оперного певца и covid-диссидента Вадима Чельдиева (теперь ему вменяют распространение фейковой информации о коронавирусе и нападение на полицейского). Массовые протесты прошли и в нескольких американских штатах, а также в Бразилии.

Чего добиваются митингующие по всему миру? Большинство из них выступают за срочные меры господдержки для потерявших работу и терпящих бедствие секторов экономики. Многие также считают вводимые государствами карантинные меры излишними (в некоторых случаях это сопровождается отрицанием существования коронавируса). Похоже, что спровоцированное коронавирусом объединение вокруг экономических требований способно заслонить все внутренние разногласия в обществах и сплотить граждан — для совместного давления на власть.

Herbert Bayer, Visual Alphabet 

Пандемия не оставила нам другого выбора, кроме как полагаться на институты, пишут лауреат Нобелевской премии Майкл Спенс и профессор Стэнфорда Дэвид Брэди. В этой ситуации, по их мнению, первостепенным становится вопрос о том, можно ли восстановить давно утраченное доверие общества к институтам. Ученые пишут, что еще в 2012 году фиксировали «паралич политики» из-за отсутствия доверия к государству в Европе и США, а ключевая причина здесь — уверенность простых граждан в том, что элиты ставят свои интересы выше общих ценностей.

Например, авторы ссылаются на данные опроса, проведенного в марте 2020 года. Его результаты показали, что две трети респондентов в Америке называли систему управления несправедливой, а руководителей правительства — обманщиками. Относительным доверием, согласно этому же опросу, пользуются только полиция и вооруженные силы, а вот система здравоохранения и уголовное правосудие у американских граждан совсем не популярны. Похожие тенденции фиксировались и в пяти европейских странах: Великобритании, Франции, Италии, Германии и Польше. Например, в Великобритании только 8% согласны с тем, что политические элиты эффективно выполняют свою представительскую функцию, а 71% не согласны. В Италии так считают 19% и 70% соответственно, а в Польше — 17% и 57%.

В России уровень доверия к властным институтам, на первый взгляд, выглядит куда более высоким: согласно опросу «Левада-Центра» наибольшим доверием респондентов пользуются армия (63%), президент (60%) и ФСБ (48%). Но другой опрос того же «Левада-Центра» показывает обратную тенденцию: только 12% опрошенных считают, что чиновники, описывая положение дел в экономике, здравоохранении и других важнейших сферах, говорят правду. 16% считают, что власти всегда врут, а 69% — что они лгут «по большей части» или время от времени.

Именно отсутствие доверия к институтам и элитам оказало определяющее влияние на политику в США и Европе в последние годы, пишут Спенс и Брэди. В Европе традиционные левоцентристские и правоцентристские партии стали проигрывать на выборах, Великобритания покинула Евросоюз, а в США к власти пришел Дональд Трамп. «Социальная сплоченность атрофировалась по мере углубления и расширения недоверия. Сотрудничество между правительством, бизнесом и рабочими для решения экономических и социальных проблем становится все более трудным. В результате правительства, оказавшиеся перед лицом серьезных экономических, экологических проблем и проблем здравоохранения тратят на споры больше времени и энергии, чем следовало бы. Политический паралич становится особенно ощутимым во время пандемии, когда необходимы быстрые и решительные действия», — пишут ученые.

Правительства, полагают Спенс и Брэди, неизбежно должны взять на себя инициативу, как в ответе на кризис, так и в восстановлении доверия к себе в целом. Ни одна из задач не будет легкой, предупреждают они. Многие страны слишком поздно предприняли меры по борьбе с коронавирусом, а системы здравоохранения оказались плохо подготовлены к пандемии — все это тоже не внушает особого доверия после многих лет снижения доверия к институтам.

Но возможность начать восстановление утраченного доверия есть, уверены авторы: «Очевидно, что все страны сейчас пострадают от колоссального краткосрочного удара в виде потерянных объемов производства и доходов. Эти потери будут сильно различаться — в зависимости от сектора экономики и численности населения». Задача государств в этой ситуации — грамотно и справедливо сгладить потери. Предоставление кредита тому, кто уволен и не может заплатить арендную плату, может быть полезным для смягчения последствий немедленного шока, но это не разделит с ними долговое бремя. Однако помочь может списание долгов, полагают Майкл Спенс и Дэвид Брэди: вероятно, можно было бы найти способы перевести долги на публичный баланс, где они постепенно будут распределены между людьми.

Эпоха коронавируса дает миру небольшой шанс обратить вспять нисходящую спираль всеобщего недоверия, заключают Майкл Спенс и Дэвид Брэди. Либо «мы все в этом вместе», либо «мы все сами по себе»: что произойдет с дефицитом доверия, будет зависеть от того, какая из этих альтернатив возобладает.

О том, что потенциал кризиса может быть использован для решения серьезных общественных проблем, пишет также Мэтью Тейлор, исполнительный директор британского Королевского общества искусств. Его рекомендации касаются Великобритании, но могут быть осмыслены и другими странами. Прежде всего, по его мнению, стоит обратить внимание на проблему неравенства, которая во время пандемии стала еще более актуальной. Важным шагом на пути к ее решению может стать обсуждение введения универсального базового дохода. Перемены должны коснуться и рынка труда: кризис, отмечает Тейлор, уже заставил нас признать жизненно важное значение профессий, которые раньше считались непрестижными и низкооплачиваемыми. Речь идет о социальных работниках, продавцах в супермаркетах, водителях. Эти сотрудники должны получить больше прав и материальных гарантий, следовало бы также отдельно обсудить вопрос налогообложения для рабочих профессий. Социальные гарантии должны быть введены и для самозанятых. Еще одним направлением реформы может быть увеличение дотаций на здравоохранение и социальную помощь.

«Но те, кто надеется на прогрессивные последствия кризиса, знают, что это всего лишь возможности. Чтобы не допустить повторения неудачного опыта борьбы с глобальным кризисом 2008 года, сейчас реформаторам следует создавать новые широкие альянсы, совместно разрабатывать практические решения и делать ставку на реалистичные, пусть и поэтапные, модели их внедрения. Важно стремиться идти не против и не слишком далеко от потока общественных настроений. На этот раз давайте не позволим кризису пропасть даром», — призывает Мэтью Тейлор.

Записала Наталья Корченкова