Юваль Ной Харари: Найти правильный баланс между оправданной слежкой и антиутопическим кошмаром

«Никогда еще люди не были столь сильны»

Многие считают, что ужасные последствия пандемии коронавируса демонстрируют беспомощность человечества перед лицом всемогущества природы. Но на самом деле 2020 год показал, что человечество отнюдь не беспомощно. Эпидемии больше не являются неконтролируемыми силами природы. Наука превратила их в решаемую проблему.

В прежние эпохи, например, во время пандемии чумы, люди понятия не имели, что ее вызвало и как ее можно остановить. Когда в 1918 году мир поразила «испанка», лучшие ученые в мире не смогли идентифицировать смертельный вирус, многие из принятых контрмер оказались бесполезными, а попытки разработать эффективную вакцину ни к чему не привели.

С Covid-19 все было совсем иначе. Первые тревожные сигналы прозвучали в конце декабря 2019 года. К 10 января 2020 года ученые не только определили ответственный вирус, но также секвенировали его геном и опубликовали информацию об этом. Еще через несколько месяцев стало ясно, какие меры могут замедлить и остановить цепочки заражения. Менее чем за год было запущено массовое производство нескольких эффективных вакцин. Никогда еще люди не были столь сильны в войне между человечеством и патогенными микроорганизмами.

Автоматизация и цифровизация

Коронавирусный год подчеркнул и силу информационных технологий. В предыдущие эпохи человечество едва ли было способно остановить эпидемии. В 1918 году можно было помещать заболевших в карантин, но нельзя было отследить передвижения бессимптомных носителей или тех, у кого симптомы еще не проявились. Если бы всему населению страны тогда велели оставаться дома на несколько недель, это привело бы к экономическому краху, социальному упадку и массовому голоду.

В 2020 году развитие цифровых технологий значительно упростило выявление переносчиков болезней и их отслеживание. Это означает, что карантинные меры могут быть более избирательными — и более эффективными. Еще важнее то, что автоматизация производственных процессов и повсеместное распространение интернета сделали длительные локдауны жизнеспособными, по крайней мере, в развитых странах. 

Например, сельское хозяйство. На протяжении тысячелетий производство продуктов питания зависело от человеческого труда, около 90% людей работали в сельском хозяйстве. Сегодня в развитых странах это совсем не так: например, в США на фермах работают всего 1,5% людей, но этого достаточно не только для того, чтобы накормить всех внутри страны, но и для того, чтобы США стали ведущим экспортером продуктов питания. Просто почти все сельскохозяйственные работы выполняются машинами, которые не подвержены никаким болезням. 

Представьте себе пшеничное поле в разгар пандемии чумы. Если вы попросите рабочих оставаться дома во время сбора урожая, это приведет к голоду. Если вы поручите им прийти и собрать урожай, они могут заразить друг друга. 

А теперь представьте себе такое же пшеничное поле в 2020 году. Один комбайн с GPS-управлением может собрать урожай на всем поле с гораздо большей эффективностью и с нулевой вероятностью заражения. В 1349 году средний работник собирал около 5 бушелей зерна в день, в 2014 году комбайн установил рекорд, собрав за день 30,000 бушелей. 

Продукты питания — это не только производство, но и транспортировка, иногда за тысячи километров. Исторически именно торговля была одним из роковых факторов для распространения болезней. Например, Черная смерть (эпидемия 1346-1353 годов, считается самой смертоносной вспышкой бубонной чумы) путешествовала из Восточной Азии на Ближний Восток по Великому шелковому пути, а затем генуэзские торговые суда доставили ее в Европу. Торговля представляла смертельную угрозу, поскольку каждая повозка нуждалась в извозчике, десятки моряков должны были управлять даже небольшими морскими судами, а переполненные корабли и гостиницы были рассадниками болезней.

В 2020 году современное грузовое судно может перевозить больше тонн, чем торговый флот целого королевства эпохи Раннего Нового времени. В 1582 году английский торговый флот имел общую грузоподъемность 68 тыс. тонн и требовал около 16 тыс. моряков. Грузовое судно OOCL Hong Kong, построенное в 2017 году, может перевозить около 200 тыс. тонн, а для его обслуживания необходимо всего 22 члена экипажа. Объем мировой морской торговли в 2020 году сократился всего на 4%.

Автоматизация и цифровизация оказали еще более глубокое влияние на услуги. В 1918 году было немыслимо, чтобы офисы, школы, суды или церкви могли продолжать работать в условиях изоляции. Человечество тогда населяло только физический мир, и когда смертельный вирус охватил этот мир, бежать было некуда. Сегодня многие из нас населяют два мира — физический и виртуальный. Когда коронавирус распространился по физическому миру, многие люди перенесли большую часть своей жизни в виртуальный мир, где вирус был уже не властен.

Конечно, люди по-прежнему остаются физическими существами, и не все можно оцифровать. Коронавирусный год подчеркнул решающую роль многих низкооплачиваемых профессий в поддержании человеческой цивилизации: медсестры, санитарные работники, дальнобойщики, кассиры, курьеры. Последние стали нашими жизненно важными связующими нитями с физическим миром.

Но нужно понимать, что по мере того как человечество автоматизирует, цифровизирует и переводит деятельность в онлайн, мы оказываемся перед лицом новых опасностей. По опыту 2020 года мы знаем, что жизнь может продолжаться, даже когда вся страна находится в изоляции. А теперь попробуйте представить, что произойдет, если из строя выйдет цифровая инфраструктура.

Коронавирусу потребовалось несколько месяцев, чтобы успеть распространиться по миру и заразить миллионы людей. Цифровая инфраструктура может рухнуть за один день. 

Школы и офисы могут быстро перейти в онлайн. Как вы думаете, сколько времени у вас уйдет на то, чтобы переключиться с электронной почты на обычную?

Наука vs политика

Год коронавируса выявил еще более серьезные ограничения нашей научной и технологической мощи. Наука не может заменить политику. Когда дело доходит до принятия политических решений, мы должны учитывать множество интересов и ценностей, а поскольку нет научного способа определить, какие интересы и ценности более важны, наука не может ответить на вопрос, что нам следует делать.

Например, при принятии решения о введении карантина недостаточно задать вопрос: «Сколько людей заболеет коронавирусом, если мы не введем изоляцию?». Мы также должны спросить себя: «Сколько людей окажутся в депрессии, если мы введем изоляцию? Сколько пострадают от плохого питания? Сколько пропустят школу или потеряют работу? Сколько будут избиты или убиты их супругами?»

Даже если все наши данные точны и достоверны, мы всегда должны себя спрашивать: «Что мы принимаем в расчет? Кто решает, что учитывать? Как мы сравниваем цифры друг с другом?» Это задача куда более политическая, чем научная. Именно политики должны уравновесить медицинские, экономические и социальные соображения и выработать всесторонний подход.

Например, появляются сервисы для работы в условиях изоляции и новые инструменты наблюдения, которые помогают нам разорвать цепочки заражения. Но одновременно они ставят под угрозу нашу конфиденциальность и открывают путь для установления беспрецедентных тоталитарных режимов. Задача политиков, а не разработчиков — найти правильный баланс между оправданной слежкой и антиутопическим кошмаром.

Беспрецедентные научно-технические успехи 2020 года не помогли решить кризис Covid-19. Они превратили эпидемию из стихийного бедствия в политическую дилемму. Когда Черная смерть убила миллионы людей, никто многого и не ожидал от королей и императоров. Остановить эпидемию в те времена было явно не в силах правителей, поэтому никто не винил их в неудаче.

Но сегодня у человечества есть научные инструменты, чтобы остановить Covid-19. Несколько стран, от Вьетнама до Австралии, доказали, что даже без вакцины доступные инструменты могут остановить эпидемию. К сожалению, слишком многие политики не смогли справиться с этой ответственностью. Например, президенты-популисты в США и Бразилии преуменьшали опасность, отказывались прислушиваться к экспертам и вместо этого заявляли о теориях заговора. Небрежность и безответственность администраций Трампа и Болсонару привели к сотням тысяч смертей, которые можно было бы предотвратить. В Великобритании правительство, похоже, изначально было гораздо больше озабочено Брекзитом, чем коронавирусом. Несмотря на всю свою изоляционистскую политику, администрации Джонсона не удалось изолировать Великобританию от вируса. Израиль также пострадал от провала в политическом управлении. Инструменты были, но слишком часто не хватало политической мудрости.

Одна из причин разрыва между научным прорывом и политическим провалом заключается в том, что ученые из разных уголков мира сотрудничали друг с другом, в то время как политики были заняты враждой. 

Многие важные исследовательские проекты были выполнены международными группами. Например, одно ключевое исследование, продемонстрировавшее эффективность мер изоляции, было проведено совместно исследователями из девяти научных институтов — одного в Великобритании, трех в Китае и пяти в США. Политикам, наоборот, не удалось сформировать международный альянс против вируса и согласовать глобальный план. Две ведущие сверхдержавы мира, США и Китай, обвиняют друг друга в сокрытии жизненно важной информации, распространении дезинформации и теорий заговора и даже в преднамеренном распространении вируса. 

Глобальная разобщенность проявляется не только в информационных войнах, но еще хуже — в конфликтах из-за нехватки медицинского оборудования. Примеров сотрудничества и проявлений щедрости было много, но не было предпринято серьезных попыток объединить все доступные ресурсы, оптимизировать глобальное производство и обеспечить справедливое распределение поставок вакцин. Так, «вакцинный национализм» создает новый вид глобального неравенства между странами, которые могут вакцинировать свое население, и странами, которые этого сделать не могут.

Печально, что многие не понимают простого факта об этой пандемии: пока вирус продолжает распространяться где бы то ни было, ни одна страна не может чувствовать себя по-настоящему в безопасности. Даже если Израилю или Великобритании удастся искоренить вирус в пределах своих границ, вирус продолжит распространяться среди сотен миллионов людей в Индии, Бразилии или Южной Африке. Новая мутация в каком-нибудь далеком бразильском городе может сделать вакцину неэффективной и стать причиной новой волны инфекции.

Призывы к простому альтруизму, вероятно, не смогут взять верх над национальными интересами. Однако в нынешней чрезвычайной ситуации глобальное сотрудничество — это не альтруизм. Это необходимость для обеспечения национальных интересов.

Антивирусные уроки для всего мира

Представители всех политических лагерей должны прийти к консенсусу как минимум по трем основным моментам.

Во-первых, нам нужно защитить цифровую инфраструктуру, которая была спасением во время этой пандемии, а вскоре может стать источником еще более серьезного бедствия.

Во-вторых, каждой стране следует больше инвестировать в свою систему общественного здравоохранения. Это кажется самоочевидным, но политикам и избирателям иногда удается игнорировать самый очевидный урок.

В-третьих, мы должны создать сильную глобальную систему мониторинга и предотвращения пандемий. В вечной войне между людьми и патогенными микроорганизмами линия фронта проходит через тело каждого человека. Если эта линия будет разорвана — где угодно на планете — это подвергнет опасности всех нас. 

Каркас такой глобальной системы борьбы с пандемиями уже существует в виде Всемирной организации здравоохранения и ряда других учреждений. Но бюджеты, поддерживающие эту систему, скудны, и в политическом смысле эти институты довольно беззубые. Мы должны дать этой системе некоторое политическое влияние и намного больше денег, чтобы она не зависела полностью от прихотей корыстных политиков. 

Человечество не может предотвратить появление новых патогенов. Это естественный эволюционный процесс, который продолжается миллиарды лет и будет продолжаться и в будущем. Но сегодня человечество обладает знаниями и инструментами, необходимыми для предотвращения новой пандемии.

Если Covid-19 все же продолжит распространяться в 2021 году и убьет миллионы людей, или если человечество поразит еще более смертоносная пандемия в 2030 году, это не будет ни неконтролируемым стихийным бедствием, ни божьей карой. Это будет провалом человечества, а точнее — политическим провалом.