Их жизни были разными, но их идеи основывались на схожих травмах.

В разгар Второй мировой войны западные интеллектуалы задавались вопросом, сможет ли человечество прийти в себя после такой катастрофы? Блестящий пессимист Джордж Оруэлл тогда написал “Скотный двор” и начал работать над “1984”, в котором будущее было представлено в виде сапога, наступающего на человеческое лицо. А на стороне оптимистов того времени были трое венских изгнанников, проповедовавших децентрализацию, конкуренцию и стихийность. В 1942 в Массачусетсе Йозеф Шумпетер публикует “Капитализм, социализм и демократия”. В 1944 в Британии Фридрих Хайек пишет “Дорога к рабству”. В 1945 в Новой Зеландии Карл Поппер пишет “Открытое общество и его враги”. 

Вена, родина всех троих, была опустошена. В начале ХХ века это была столица многоязычной, практически либеральной Габсбургской империи. Однако за короткий период через город прошли две мировые войны, империя рухнула, наступило время политического экстремизма. Город был аннексирован нацистами и их союзниками. Грэм Грин, приехавший в Вену в 1948 году, назвал бывшую дунайскую жемчужину “разбитым и безотрадным местом”.

Поппер писал: “Война и насилие разрушили мир, в котором я вырос”. Шумпетер считал, что Австрия — это просто “обломки государства”. Хайек сказал: “там все мертво”.

Но тем не менее Вена сформировала всех троих. Между 1890 и 1930 Вена была одним из самых важных сосредоточений интеллектуальной мысли на планете. Зигмунд Фрейд положил там начало психоанализу. Философы венского кружка спорили о логике. Австрийская школа экономистов билась над идеей рынка. Людвиг фон Мизес сделал прорывное открытие о роли биржи и механизмах ценообразования. Фон Мизес был наставником Хайека, который в свою очередь был двоюродным братом философа Людвига Витгенштейна, учившегося вместе с Адольфом Гитлером, в 1938 году на площади Хельденплац провозгласившем аншлюс Австрии и Третьего Рейха.

Биографии трех мыслителей очень разнились. Шумпетер — эффектный авантюрист, рожденный в провинциальной католической семье. Поппер — из семьи интеллектуалов с еврейскими корнями. Хайек — сын врача. Но полученные ими опыты сопоставимы. Все трое закончили венский университет. Каждый прошел через увлечение и разочарование социализмом. Шумпетер занимал пост министра финансов в социалистическом правительстве и потерял состояние во время банковского кризиса 1924 года, после чего уехал в Германию, а после смерти жены эмигрировал в Америку в 1932. Хайек оставил Вену ради Лондонской школы экономики в 1931 году. Поппер успел покинуть Австрию в самый последний момент, в 1937 году.

Каждый из них был поражен беспечностью англо-саксов, уверенных, что их тоталитаризм не коснется. Хотя тревожные знаки были повсюду. Депрессия 1930 года создала ситуацию, в которой вторжение государства в экономику выглядело обоснованным и даже желанным. Советский Союз стал союзником на время военных действий, и критиковать режим, построенный на терроре, стало дурным тоном. Война заставила и Британию и Америку централизовать власть, сформулировав единую коллективную цель. Кто мог гарантировать, что командно-управленческая машина будет отключена, когда в ней пропадет нужда?

Хайек и Поппер дружили между собой, но не были близки с Шумпетером. И все трое не имели склонности к совместной работе. Тем не менее их книги складываются в общий труд. Поппер сделал попытку подорвать интеллектуальные основы тоталитаризма, объяснив как мыслить свободно. Хайек продемонстрировал: для того, чтобы власть была безопасна, политика и экономика должны быть разведены. Шумпетер ввел метафору “созидательного разрушения” для описания энергии рыночной экономики.

Годы, проведенные в отелях

Первым был Поппер с его “Открытым обществом”, написанным после присоединения Австрии Гитлером. Он назвал книгу своей “работой для нужд фронта”. Текст начинается с атаки на “историцизмы” — теории величия, ряженые в исторические законы, которые используются, чтобы оправдать масштабные пророчества о путях мира, но оставляют людей на обочине истории.

В 1934 Поппер ввел научный метод, в котором перед исследователем стоит задача фальсифицировать теорию, опровергнуть ее и тем самым доказать ее научность. Согласно Попперу, научная теория не может быть принципиально неопровержимой, так различается научное знание и ненаучное. Эту же конструкцию Поппер выводит в своем “Открытом обществе”. Он говорит: “Мы должны порвать с привычкой поклоняться великим”. Поппер считает, что в здоровом обществе должны существовать конкурирующие идеи вместо центрального управления; критическое мышление, которое рассматривает факты, а не источник, из которого исходит знание. Изменения возможны только внутри экспериментальной политики, но не в результате воплощения утопических мечтаний элиты, считающей себя всеведающей.

Хайек разделял взгляд Поппера на человеческое знание в том, что оно обусловлено и рассредоточено. В своей “Дороге к рабству” он беспощадно заключает: коллективизм или стремление организовать общество и подчинить все его ресурсы одной конечной цели изначально исходит из превратных представлений и представляет опасность для свободы.  Хайек доработал теорию Мизеса о ценообразовании, утверждая, что это — единственная возможность распределять ресурсы и сводить воедино миллионы индивидуальных предпочтений. Поскольку центральное планирование не в силах удовлетворить запросы всех людей, его природа изначально содержит насилие. Усиливая экономическую власть, мы усиливаем политическую. Вместо этого Хайек утверждает, что только соревновательная экономика и политика способны минимизировать власть путём децентрализации.  Демократия для него — “устройство сохранения свободы”. 

Шумпетер из всех троих самый сложный для понимания (настолько, что, например, Даниэль Стедман в своей истории неолиберализма выбирает фон Мизеса в качестве третьего венского мыслителя, исключая тем самым Шумпетера). Сегодня модно представлять его книгу “Капитализм, социализм и демократия” как одну из величайших работ 20-го столетия, но книга написана трудным многословным языком, целые главы посвящены пророчествам, которые Поппер считал безумными. Возможно Шумпетер сам с иронией относился к своей идее о том, что социализм в конечном счете заместит собой капитализм. Но несмотря на это книга дает очень хорошее объяснение, как на самом деле работает капитализм, в основе которого бизнес, а не бюрократы или экономисты.

До того как Кейнс опубликовал свою “Общую теорию” в 1936 году, экономисты не придавали большого значения экономическим циклам. Шумпетер вводит понятие иного типа цикла: длительный инновационный цикл. Технологические прорывы происходят в результате “неиссякаемой череды рождений и смертей”, но не запланированных событий. Капитализм, оставаясь неравенством, все же является динамической системой. Возможности появляются и уходят волнами. Шумпетер писал “каждый класс напоминает отель — всегда полон, но всегда разными людьми”. Возможно, он вспоминал собственные взлет и падение на волне венской банковской индустрии.

Но уже все вместе в 1940 году Хайек, Поппер и Шумпетер дали внушительный отпор коллективизму, тоталитаризму и историцизму, объединив свои усилия в переформулировании моральных принципов либеральной демократии и рынка. Капитализм не может служить ни разжиганию военной истерии, ни целям статичной олигархии, ни вести к кризису. Рука об руку с верховенством права и демократией он ведет к индивидуальной свободе.

Возвращение рабства

Их работы принимали по-разному. Поппер бился, чтобы его книга была опубликована (книга была длинной, бумага нормированной). В 1947 году Шумпетера возносили, пробелы в его репутации были забыты. Работы Хайека имели мало внимания и только после выхода в американском Reader’s Digest он проснулся знаменитостью. Со временем пути всех троих разошлись. Поппер в 1946 году перебрался в Британию и вернулся к науке. Шумпетер умер в 1950 году. Хайек переехал в Мичиган, став светилом Чикагской школы и критиком идеи правительства.

Но ценности, которые они отстаивали, набирали силу. К 1970-м идеи кейнсианства и национализма ослабели, что вернуло внимание нового поколения экономистов и политиков, включая Рональда Рейгана и Маргарет Тэтчер, к идеям австрийцев. А именно к важности усиления роли рынков и индивидуальных свобод. Развал Советского Союза в 1990 году доказал правоту ожесточенных нападок Поппера на идиотизм грандиозных исторических схем. При этом непрекращающаяся череда изобретений, сделанных в Силиконовой долине, начиная от системного блока и компьютера до интернета и мобильного телефона, доказали правоту веры Шумпетера в предпринимательство.

Естественно у всех этих трех австрийцев есть уязвимые для критики места. Концентрация их интеллектуальных усилий на левых идеологиях (в противовес нацизму) может показаться перекосом. Шумпетер, например, не видел угрозы появления нацизма. Однако для Поппера и Хайека разрушения, которые нес с собой фашизм, были очевидными. Оба утверждали что, у фашизма и коммунизма общие корни, что экономика должна служить общей цели, и что управлять ею должна самозаявленная элита.

Также в их расчеты не очень входило сострадание, и они слишком мало внимания уделяли важности удержания дикого рынка в рамках, особенно в свете безработицы 1930-х годов, хотя Шумпетер и задумывался о социальных последствиях созидательного разрушения.

Сегодня работы всех троих актуальны как никогда. Автократический режим Китая усиливается. Демократия в Турции сдает позиции. Популисты идут по Америке и Европе, в Вене партия с фашистскими корнями заняла место в правящей коалиции. Все трое были бы возмущены тем, в какой упадок пришла публичная сфера на Западе. Вместо соревнования идей мы видим грызню в социальных медиа, непримиримость у левых и раздувание паники и дезинформации у правых.

Трое австрийцев помогли пролить свет на напряженные отношения свободы и экономического прогресса, теперь еще и усиленного технологиями. В 1940-х Хайек и Поппер могли утверждать, что индивидуальная свобода и эффективность идут рука об руку. Что свободное, децентрализованное общество способно распределить ресурсы лучше, чем система планирования, которая могла только строить предположения, основываясь на знании, распределенном на миллионы отдельных индивидуумов. Сегодня же напротив наиболее эффективной системой может стать централизованная. Большие данные делают возможным высокотехнологичным компаниям и правительствам “видеть” экономику полностью и координировать ее куда более эффективно, чем когда-то мечталось советским бюрократам.

Шумпетер думал, что монополии были замками из песка, на смену которым пришли более конкурентные участники рынка. Однако сегодняшние цифровые элиты кажутся окопавшимися на своих позициях. Поппер и Хайек возможно вступили бы в борьбу за децентрализацию интернета с тем, чтобы вернуть личные данные в собственность индивидуумов. Они наверняка сказали бы нам, что если власть не распределена, то личные данные граждан в руках власти – это прямая дорога к несвободе.

Мы можем спорить о том, как свобода проявляет себя. Будут ли гарантом свободного общества экономические свободы, политические свободы или индивидуальные свободы граждан. Но трудно спорить с тем, что свобода — центральная идея, вокруг которой выстраиваются общества, отношения на всех уровнях и сама жизнь. История учит нас, что под флагом свободы общества желающие перемен могут сменить один гибельный строй на другой. Но это движение – неминуемо. Без движения не происходит жизни. Общества имеют право на ошибку в той же степени, в которой они имеют право на свободу.

Читать по-английски: Hayek, Popper and Schumpeter formulated a response to tyranny